Беспощадная толерантность

На запущенном дворе и парадном крыльце чего-то ожидали возбужденные граждане. На расспросы Трейси никто не реагировал. Растолкав людей, он с трудом пробрался в здание. Дальше холла на первом этаже ему проникнуть не удалось. Да и не было в том необходимости: вакансия оказалась занятой, и уже давно. У подножия лестницы возвели трибуну, на которую водрузили гигантский аквариум с мыслящим осьминогом.

— Начальник рекламного отдела, — сообщил мыслящий ослик, переминавшийся с ноги на ногу в опасной близости от ботинок Трейси.

— Вроде вакансия не в рекламу требовалась, — осторожно заметил Трейси.

Ослик тяжело вздохнул:

— Это да. Только вакансию они отдали еще позавчера. Видите мыслящего паука рядом с аквариумом? Это политический беженец. Корпорация хочет налоговых льгот, потому приняла на работу политического. Заодно устроила дешевое шоу с нашим участием. Я сегодня утром звонил, мне сказали, что вакансия свободна. Пришел загодя, а тут таких, как я, — сотня. Всем же понятно, если на собеседование приглашают столько народу одновременно, то не возьмут никого. А потом телевидение приехало.

Трейси порадовался мысленно, что договорился о встрече не в одной, а в трех фирмах. И с хорошим запасом времени, который позволял ему поглазеть на происходящее.

Осьминог произнес торжественную речь, из которой следовало, что он решительно чувствует родство с пауками, но при этом конкретно осуждает царящие на их родине порядки — отсутствие демократии, неравенство в правах, дискриминацию по половому признаку и политическую цензуру. И как только подвернулась возможность, он тут же оказал дружескую услугу диссиденту, приняв его на работу и тем самым гарантировав ему получение земного гражданства…

Он говорил долго, Трейси начал зевать. Из толпы послышались расистские выкрики. На недовольных кинулись журналисты. Один оказался рядом, сунул ослику микрофон:

— А вы арахнофоб, сознайтесь?

Трейси вжался в толпу, максимально увеличив расстояние между собой и интервьюируемым ослом: угодить на экран в скандальном ракурсе он не хотел. Слишком уж тяжело потом восстанавливать репутацию. Спустившись во двор, Трейси без помех вышел на улицу, но вздохнул спокойно, лишь затолкав себя в переполненный автобус.

Насколько тягостное впечатление производил офис первой корпорации, настолько же приятным ему показалось представительство второй. Высотное здание, оформленное в строгой серовато-розовой гамме, причем фасад с преобладанием практичного серого, тогда как во внутренних помещениях превалировал тонизирующий розовый. Оставив позади стеклянные двери, Трейси застыл, созерцая открывшееся его взгляду великолепие — ничего лишнего, стерильная чистота и тишина.

Робея, доложился вахтеру. Мыслящая крыса, страдающая астигматизмом, долго сверлила его то одним, то другим глазом, затем изрекла:

— Вакансия занята.

— Как занята? Мне же назначили в одиннадцать тридцать, я пришел даже раньше!

— Занята. Вас бы не взяли. Нам не нужен человек.

— То есть как? — возмутился Трейси. — Как это — не нужен человек? А кто вам нужен?

— Тритон.

— Да это… Это… Это же самый настоящий расизм! Вы мне отказываете в месте только потому, что я неподходящей расы!

— Не я, — отрезала крыса. — Руководство компании.

— Тогда скажите вашему руководству, что я хочу с ним лично поговорить!

Трейси готовился к тому, что после такой грозной реплики его вытолкают на улицу. Тем более охранник — крупный мыслящий крокодил — уже подполз ближе к нему. Ничего, думал Трейси, еще посмотрим, кто кого! Не дали работы — заплатят по иску за оскорбление достоинства.

Крыса равнодушно указала ему на диванчик:

— Ждите.

Через пять минут в холл спустился гид — трехфутовый мыслящий кот — и повел Трейси в кабинет руководства. Директором фирмы был обильно потеющий розовый слон. Посетителей он принимал в круглом бассейне. Это не означало, конечно, что гостям предлагалось окунаться в воду — вовсе нет, там и места для кого-то другого не предусматривалось. Визитеры располагались на бортике, достаточно официальном и комфортном одновременно. В дизайне чувствовался отменный вкус и тяга к минимализму.

— Чем могу служить? — Стильный интерпретатор с матовой черной панелью слон настроил на приглушенный и подчеркнуто спокойный голос.

— Я хотел бы выяснить, почему вместо меня на работу взяли тритона, хотя у меня анкета идеально соответствует запросу.

— Потому что интерес общества к мыслящим тритонам сейчас особенно велик, и я хочу получить дополнительную рекламу в СМИ, — исчерпывающе объяснил слон. — На человеке пиара не сделаешь.

— Да, но зато я могу работать! Что, скажите мне, способен произвести тритон, если он не может надолго вылезти из аквариума?!