Беспощадный

Наш караван медленно следует своим курсом. Стемнело. Над морем тишина, покой.

Но война не стихает ни на минуту. Она напоминает о себе подчас самым неожиданным образом. На мостик ко мне поднялся шифровальщик, подал радиограмму. Читаю - и сердце сжимается. Радиограмма командующего флотом Октябрьского сообщает, что эскадренный миноносец "Фрунзе" потоплен авиацией противника. Судьба контр-адмирала Владимирского и экипажа корабля неизвестна. Руководство высадкой десанта возложено на контр-адмира(ла Горшкова.

Вот тебе и тишина! Невольно оглядываюсь. Вон там, с правого борта, совсем недавно мы видели эсминец под флагом командующего эскадрой, обменялись с ним приветствиями, пожелали счастливого плавания друг другу. Трудно поверить, что уже нет красавца корабля, что нет в живых нашего строгого и добродушного адмирала, многих боевых товарищей, с которыми еще сегодня утром мы разговаривали, беззаботно шутили...

Штурман Бормотин докладывает, что идти до Одессы осталось один час. Смотрю на часы. Двадцать два ноль-ноль. Придем вовремя, если ничего не случится. В бинокль вглядываюсь в даль. Город без огней кажется мертвым. Паутина трасс исчертила небо над ним. Во мраке мигают вспышки орудийных выстрелов.

Мы у ворот порта. У Воронцовского маяка стопорю машины. С помощью сигнального фонаря прощаюсь с капитанами. Стоим у маяка, пока последний транспорт не скрывается за молом. По радио докладываю командующему оборонительным районом о выполнении задания. Тотчас получаю новое: в двадцать четыре ноль-ноль быть в районе высадки десанта и открыть огонь по вражеским тылам, координаты такие-то. Цель - отвлечь от десанта внимание противника.

Ночь необычайно темная. И небо и море словно залиты тушью.

- Удачное время для высадки десанта, - говорит Кабистов.

- Запросите боевые посты: все ли готово?

- Так точно, все готово, - заверяет помощник. - Ждут только сигнала

Яркий свет ударил в глаза, раздался грохот.

- Что это? Взрыв?

- Гроза, - спокойно поясняет Кабистов.

Оказывается, в природе, кроме войны, все еще существуют и обычные грозы. С темного неба падают редкие крупные капли. Сняв фуражку, подставляю под них разгоряченную голову.

В полночь в корабельном вахтенном журнале появляется запись: "В 23.59 крейсеры открыли огонь осветительными снарядами, одновременно начав обработку берега. В 24.00 по сигналу с крейсера эскадренный миноносец "Беспощадный" открыл огонь по скоплению войск противника".

Сухая короткая запись. А как много скрывается за ней! Она говорит о том, что флот наш действует, высаживает боевой десант на берег, занятый врагом, преподает фашистам урок, который они надолго запомнят.

Мне эта картина врезалась в память на всю жизнь. Беспрерывные молнии орудийных залпов прогнали ночь. Гром мощных крейсерских орудий, частые выстрелы пушек миноносцев сотрясали море. Над берегом ослепительными шарами падали и снова возникали осветительные снаряды, заливая все вокруг дрожащим, переливающимся светом. А внизу, под этими страшными люстрами, кипела, клокотала земля. Языки пламени взмывали ввысь, и вместе с ними взлетали черные дымные фонтаны.

Моряки молча, сосредоточенно работали у пушек, В считанные минуты" "Беспощадный" выпустил более сотни снарядов.

Немцы были ошеломлены. Они даже не стреляли в ответ. А на берегу уже пылали пожары. В их кровавом отблеске показались движущиеся черные фигуры. Десантники высадились на берег и уходили все дальше и дальше.

А потом все стихло. Замолчали орудия кораблей, непроглядная темнота вновь укрыла море. С берега доносилась далекая винтовочная стрельба, хлопки ручных гранат. Десант развивал наступление.

Крейсеры, высадив морскую пехоту, снялись с якорей и взяли курс на Севастополь. Для поддержки десанта огнем остались эскадренные миноносцы "Безупречный", "Бойкий" и "Беспощадный".

На рассвете командир десантного полка попросил огонька. Мы выпустили несколько десятков снарядов по танкам и машинам противника.

В восемь часов утра стало известно, что десант прочно закрепился и успешно продвигается вперед. Берег oт Григорьевки до Одессы очищен от врага. Захвачено много трофеев и пленных. Корабли теперь могут свободно входить в порт.

Это крупная победа. В дни, когда с фронтов поступали безрадостные сводки о новых оставленных городах и селах, о тяжелых кровопролитных боях на всех направлениях, успех нашего десанта, пусть и небольшого по своим масштабам, не мог не радовать. Офицеры на мостике крепко пожимают друг другу руки. Матросы на боевых постах тоже ликуют. Словно и не было бессонной, изнурительной ночи.

Прохожу на полубак. Старшина 2-й статьи Рыбаков, командир первого орудия, собрал вокруг себя свой расчет, о чем-то беседует. Завидя меня, встает и спрашивает:

- Товарищ командир, а ведь пехотинцам там, на берегу, потруднее, чем нам?

Спрашивает, а в глазах лукавые искорки. Парень себе на уме: хочет, чтобы я лишний раз похвалил матросов. Иду навстречу его желанию: