Беспощадный

— Просто ты чертовски слаб, и тебе нужно подкрепиться, — закончил за него Бен. — Ты ведь ничего не ел со вчерашнего дня, я прав?

Вопрос на секунду озадачил Рейфа. А затем он почувствовал, как между ним и дверью протиснулась Шей. Господи, что происходит с его головой? Он совершенно не способен думать. Когда она рядом.

Рейф кивнул:

— Да.

Бен робко взглянул на Шей:

— Здесь ничего не найдется, что мы могли бы использовать вместо посуды?

— Кажется, есть одна оловянная тарелка.

— Сгодится. — Бен смотрел то на нее, то на Рейфа. Этот понимающий взгляд вернул Рейфа к действительности. Он захотел почувствовать враждебность. Он захотел почувствовать злость. Он захотел почувствовать безразличие.

Он захотел обнять ее. Он захотел поцеловать эти щеки, которые иногда вспыхивали ярким румянцем, коснуться лица, выражавшего временами такую сосредоточенность. Он захотел увидеть ее улыбку.

А разве он видел когда-нибудь, как она улыбается?

Однажды. У водопада, когда она наблюдала за медведями. А с тех пор — ни разу. И до того случая ни разу.

Что же он натворил?

Запер ее в лачуге, которую сам не переносил. Заставил испытать голод и ужас, но она все же не убежала, а осталась помочь ему. Он в самом деле превратился в животное, и нечего обвинять в этом других.

Рейф встретился с ней взглядом и понял, что она прочитала его мысли.

— Я принесу тарелку, — сказала Шей. — И ложку, — добавила она с насмешкой.

В тот первый день он забрал всю кухонную утварь, кроме ложки.

Рейф медленно дошел до костра.

— Мне не нравится… держать ее под замком, — сказал он Бену.

— Ты уверен, что в этом дело? — спросил Бен. — А может, тебе это даже слишком нравится?

Рейф поморщился.

— Она же видела нас с Клинтом.

— Знаю, — сказал Рейф. — Но, думаю, она не расскажет…

— А с какой стати ей молчать? Особенно когда она встретит на ранчо Клинта?

Рейф не мог объяснить того, что подсказывало ему чутье. Но разве у него было право рисковать двумя жизнями, пусть даже интуиция его не подведет? Ведь в прошлом он знал только горькие ошибки.

— Ты хочешь отступить? — тихо спросил Бен. — Просто взять и уехать?

— Я не могу этого сделать, — ответил Рейф срывающимся голосом, ненавидя себя за слабость. — И не хочу, — добавил он на этот раз более твердо.

Посмотрел на свою руку, напоминание на всю жизнь о том, сколько Джек Рэндалл должен ему.

В эту минуту появилась Шей, немного бледная при лунном свете. Интересно, слышала ли она что-нибудь, подумал Рейф.

Бен вынул рыбу из котелка, пристроенного над огнем, и, бросив взгляд на забинтованную руку Шей, израненную руку Рейфа, сам отделил мякоть от костей и передал тарелку Шей, которая поставила ее между собой и Рейфом.

— А как же ты? — спросила она Бена.

— Я уже ел, — солгал он. — Разогрел немного бобов. Пойду взглянуть на лошадей.

Он пошел к сараю, а около костра нависла неловкая тишина. Как Рейф ни старался, из головы не шли последние несколько минут, проведенные в хижине с Шей Рэндалл. Эхо пережитого все еще отдавалось в их сердцах, чувства накатывали волнами. Рейф ощущал себя марионеткой, которую дергают за веревочки. Ощущение было знакомым, а ведь он когда-то поклялся, что оно никогда не повторится.

Тем не менее за веревочки опять дергали, и опять это был некто по фамилии Рэндалл.

Рейф весь сжался, боль была нестерпимой. Однако он решил не показывать этого. Заставил себя взять кусочек рыбы и съесть. Ему нужно было восстанавливать силы. Возможно, он стал таким ранимым именно из-за физической слабости.

Рейф заметил, что девушка ничего не ест, хотя первой пожаловалась на голод. Она сидела неподвижно, как статуя, уставившись в огонь.

— Ешь, — велел он чуть резче, чем намеревался.

— Еще один приказ? — Голос ее звучал неестественно, и Рейф понял, что она слышала их разговор с Беном.

А что она ожидала? Что он бросит все из-за какого-то… поцелуя?

— Назови как угодно, — сказал он наигранно безразличным тоном, пряча охватившее его отчаяние.

— Ты не собираешься остановиться, да? — внезапно спросила она. — Хочешь погубить себя вместе с… моим отцом и, вероятно, своими друзьями.

— Моя жизнь уже погублена, леди, — резко сказал он.

— Только если ты сам в это веришь, — произнесла она дрогнувшим голосом. Он горько рассмеялся:

— Неужели ты думаешь, что меня кто-нибудь наймет на работу? Неужели ты думаешь, что когда-нибудь меня примут в обществе? И что какая-нибудь женщина посмотрит на меня во второй раз, увидев это клеймо, и сделает это без отвращения?

— Да, — тихо, но твердо произнесла Шей. Он повернулся и взглянул на нее, скривив губы в циничной улыбке. Он сразу понял, что она имеет в виду, и не скрывал этого.

— Здесь, в горах, когда мы одни, — возможно. На несколько минут. Потому что ты напугана и одинока, и здесь нет никого, кроме меня. А в городе? Как ты представишь меня друзьям? Отщепенца. Бывшего заключенного. Человека, который запятнал свой мундир. Человека настолько подлого и гнусного, что ему выжгли клеймо, чтобы каждый знал о его бесчестии и позоре до конца его дней. Ответьте мне, мисс Рэндалл, тогда бы вы посмотрели во второй раз?