Беспощадный дикарь (СИ)

У меня никогда не было такой роскоши, когда родители дышали в затылок. Теперь, когда знаю, почему они были так дотошны, мой живот сводит от разочарования.

Но к черту их. Они больше не могут меня контролировать. Никто не может, только я.

Это мой выбор — быть с Фоксом, и я от него не откажусь.

— Спасибо, что дала мне выговориться, подруга. Ты крутая, всегда и во всем.

Тея забавно хмыкает и гладит меня по щекам. — Я просто задавала вопросы, а ты делала всю тяжелую работу.

Я поднимаю обе руки и напрягаю бицепсы, наслаждаясь ее смехом. Она поднимается с дивана и исчезает на несколько минут, пока я дышу, чувствуя, как с груди сваливается тяжесть, теперь, когда обрела некоторую ясность.

Когда Тея возвращается, у нее в руках свежеиспеченные кексы и пакет чипсов. — Хочешь наесться до отвала и смотреть «Выпечку» до потери сознания? Обещаю, на этот раз ты сможешь съесть все кексы, потому что я люблю тебя и тебе это нужно.

— Да, — говорю я, растягивая слова в ленивой тягучести. — Ты лучшая.

— И не забывай об этом.

— Никогда, — клянусь я.

33 ФОКС

Темнота опустилась на склад, прежде чем я двинулся с места, где потерял сознание.

Я могу потерять все снова и снова. Месть поставила меня на этот путь, и если бы я не пошел по нему, то никогда бы не узнал правду о своих родителях и о том, что с ними случилось. Это привело обратно к девушке, которая всегда заставляла мое сердце чувствовать себя цельным. Но… это может быть тем, что отравляет наши отношения еще до их начала.

Она никогда не говорила, что мы расстались, даже оставила почти все вещи, но тупая боль в груди постоянно напоминала о ее отсутствии, как только я предложил ей ключи от Changer.

На подоконнике возле кровати стоит ряд кристаллов, которые она выстроила в ряд. Я поднимаю розовый, который выглядит так же, как и другой браслет, который она носит, затем кладу его на место. Проводя пальцами по волосам, пока они не стали торчать во все стороны, и вздыхаю.

Следовало рассказать ей все с самого начала, как только снова доверился ей и впустил в дом. Я идиот, раз скрываю то, что сделал. Последний секрет, который я скрывал от нее, не должен был выйти наружу, потому что мне было больно, и я терял контроль.

Прошло два дня с тех пор, как Мэйзи ушла, и каждая минута была мучительным пятном ненависти к себе, я доводил свое тело до предела, чтобы отключиться, а потом просыпался в холодном поту посреди ночи от кошмара, кровать была чертовски пуста. Что бы ни делал, мои демоны все равно приходят за мной. Я продолжаю. Все для того, чтобы не бегать и не умолять ее посмотреть на меня, увидеть то чудовищное, что сделал.

Удержать ее было несбыточной мечтой. Знал, что я тот, от кого ей следует бежать, но все равно поглотил ее в свою тьму.

За то короткое время, что была здесь, она наполнила это пространство своим светом, но теперь оно кажется таким же пустым, как и я. Скучаю по ней, по ритму дыхания, когда она останавливается, опускается и занимается йогой в любое время суток. По ее телу рядом в постели, по забавному изгибу уголков рта, когда я краду кофе, который она никогда не может допить. Черт возьми, яркий взгляд, наполняющий ее глаза, когда говорит о том, насколько Калифорния похожа на дом, по которому она не знала, что будет скучать, хотя была там всего один раз.

Когда Мэйзи снова ворвалась в мое сердце, она собрала меня воедино. Я был сломлен годами, поврежден до невозможности, но она сделала все лучше, заставила хотеть большего от своей жизни. До тех пор, пока это означает, что она будет рядом со мной. Я хочу, чтобы она осуществила все свои мечты.

От вида однокомнатной квартиры у меня сжался живот, вокруг одна разруха. Впервые за долгое время я не хочу этого. Ничего из этого.

Подхожу к кухонному уголку в углу и беру в руки скрученный металлолом. Мои пальцы следуют за изогнутой формой, и если прищуриться, то можно увидеть форму цветка. Я не знала, что это такое, когда делал его — одна из тех работ, в которых следовала инстинкту, а не плану.

Я делал ее. Создавал то, что чувствую к ней.

Сглотнув, я положил ее и убрал разбитые кружки и миску, которая разбилась, когда бросил сделанную вещь через всю комнату. Закончив с этим, я перехожу на диван, прихватив с собой абстрактный металлический цветок, изображающий мою девушку, ставлю на журнальный столик и провожу взглядом по его форме, видя изгиб ее улыбки, изгиб спины, неописуемое и неосязаемое чувство ее возбуждения, когда она сидит на заднем сиденье моего мотоцикла.

Неудивительно, что я последовал тяге к творчеству, добровольно оставив ее в своей постели, чтобы выбросить это из головы и был одержим, пока она не спустилась по лестнице. Я наклоняюсь вперед и обхватываю ее рукой, представляя, что это она под моей ладонью.

Каждая вещь была вложена в это произведение, и чувствую себя голым, глядя на него.

Черт, я больше не могу жить без нее. Я не хочу. Учиться этому в последние десять лет было худшим видом ада.