Беспощадный любовник (ЛП)

Камилла ахает. Это обширное помещение с низким потолком, поддерживаемое колоннами. Цементный пол свежевыкрашен, и каждого автомобиля есть свое место. Здесь восемь машин и два байка. Две машины принадлежат папе, а одна Данте. Все остальное – мое.

Камилла бегает вокруг, прикасаясь к каждому из них по очереди – Скауту, Ветте, Ягуару, Шелби. Но дольше всего она задерживается у моего абсолютного фаворита: Тальбот Лаго Гранд Спорт. Она все еще в процессе, на ней пока что нельзя ездить. Зато она будет чертовски красивой. Мое величайшее произведение.

– Где ты ее нашел? – шепчет она.

– Я купил ее на аукционе в Германии. У нее всегда был только один водитель. Этот старик, который купил его в 54‘м. Она пролежала у него в сарае много лет. Мне пришлось доставить ее сюда грузовым транспортом.

– Ты сам все это сделал?

– Все до последнего кусочка

– Боже... – стонет Камилла. – Посмотри на этот кузов...

Гранд Спорт – это гладкие, плавные линии – длинные, как у американского классического автомобиля, но с шикарной европейской атмосферой. Немного похоже на «Роллс-ройс» и «Порше», смешанные вместе.

– Я знаю, – говорю я. – Это единственный в своем роде автомобиль – они продали базовый корпус, а затем изготовили кузов по индивидуальному заказу.

– В какой цвет ты его покрасишь?

– Изначально она была черной.

– Неплохо, – говорит она. – Но представь ее в темно-красном цвете…

– Ее никогда не делали в таком цвете, – смеюсь я.

– Я знаю. Но они должны были это сделать.

Я никогда никого сюда не привожу. Даже Данте почти никогда не заходит. Камилла – единственный человек, которого я знаю, который любит старые машины так же, как и я, – как будто они живые существа. Я могу сказать, что она умирает от желания заглянуть под капот, дотронуться до каждой детали двигателя. Обычно это заставляло меня нервничать, но я не могу не наслаждаться этим, наблюдая, как она бегает вокруг так нетерпеливо, как ребенок.

– Ооо! – Камилла стонет, глядя на все мои инструменты. – У тебя здесь есть все. Ты сделал это, Неро. Ты наконец-то заставил меня ревновать.

Ее глаза яркие, как смоль, а щеки полны румянца. Ее губы и щеки выглядят очень красными в сочетании с черным платьем.

– Я думал, что однажды уже заставил тебя ревновать, – говорю я тихим голосом. – Когда ты увидела меня с Беллой.

– Я знаю, что она тебе не нравится, – говорит Камилла, затихая.

– Но ты все равно ревновала.

Я делаю шаг к ней, и она отступает на один назад, так что прижимается спиной к капоту Гранд Спорт. Ее взгляд снова скользит вниз к моей обнаженной груди, вспоминая, что я так и не надел никакую одежду.

Я провожу рукой по волосам, убирая их с лица. Я наблюдаю, как ее глаза следят за моей рукой, затем бегут вниз по моей руке, вниз по моему голому торсу, вплоть до моих боксеров. Я знаю, что она может видеть выпуклость моего члена через тонкий материал. Особенно сейчас, когда я начинаю возбуждаться.

Она нервно облизывает губы.

Я достаточно близко, чтобы почти чувствовать тепло ее дыхания. В воздухе стоит тяжелый запах бензина. От него у меня учащается сердцебиение, хотя и не так сильно, как от запаха самой Камиллы.

Одним движением я обхватываю ее руками за талию и поднимаю, так что она оказывается на капоте машины. Я стою между ее бедер, ее лицо точно на одном уровне с моим. Мы смотрим друг другу в глаза, нос к носу.

– Я не хочу, чтобы ты ревновала, – говорю я ей. – Больше никого нет, Камилла. Никого, кто когда-либо заставлял меня чувствовать себя так.

Она смотрит мне в глаза, губы дрожат.

Я не знаю, верит ли она мне.

Я много кем являюсь, но точно не лжецом...

– Мы кое-что начали прошлой ночью, – говорю я. – Ты готова закончить это.

В ответ Камилла обхватывает мое лицо ладонями и целует меня.

Как будто она впрыснула мне в двигатель закись азота. Мое возбуждение мгновенно возрастает на тысячу процентов. Я толкаю ее на капот, атакуя губами и руками. Я облизываю ее, целую, посасываю по всему ее рту и горлу. Я задираю юбку ее платья и засовываю руку в ее трусики, нащупывая эту горячую, промокшую насквозь киску. Я погружаю свои пальцы в нее, заставляя ее стонать мне в рот.

Я ненавижу, что на ней одежда. Мне до смерти надоело получать кусочки Камиллы, а не всю ее сразу. Ощущение ее груди в темноте, вкус ее киски... Этого даже близко недостаточно.

Я хватаю ее трусики и разрываю их, ткань рвется, как сахарная вата, под моими разгоряченными пальцами.

Мой член уже выбрался из боксерских трусов. Он сильно бушует, требуя, чтобы его поместили внутрь нее. Все, что мне нужно сделать, это ухватиться за его основание и направить в нужном направлении.

Я знаю, что мне нужно надеть презерватив. Я всегда пользовался им раньше. Я не хочу детей или каких-либо других неприятных сюрпризов.

Но я хочу быть с Камиллой полностью и интимно. Я не хочу трахать ее с барьером между нами.

Я хочу, чтобы мой первый раз был с ней. Поэтому я вонзаюсь в нее, в это тепло и влажность, которые охватывают каждый миллиметр моего обнаженного члена. Ощущение в десять раз сильнее, чем я ожидал. Мои колени почти подкашиваются подо мной, только от этого единственного толчка.