Беспощадный любовник (ЛП)

Мы смотрим на него секунд десять. Затем я с щелчком закрываю крышку, засовывая коробку в карман.

– Мы будем продолжать? – говорит Себ.

– Нет. Мы уже набрали столько, сколько можем унести.

Мы с Себастьяном закидываем рюкзаки на спину. На этот раз все намного сложнее, потому что золото чертовски тяжелое. Не только золото – платиновые слитки, драгоценные камни и одна оригинальная бейсбольная карточка Бейба Рута в стеклянном футляре, потому что, черт возьми, это круто, и я хочу ее.

Мы не можем выйти тем же путем, каким вошли. Подниматься по тросам слишком займет слишком много времени. Если копов вызовут, когда мы будем на полпути, мы окажемся в ловушке, как пара жуков в бутылке.

Единственная проблема заключается в том, что при включении лифтов сработает сигнализация. Итак, как только мы нажмем эту кнопку, у нас будет около двух минут, чтобы выйти через парадные двери. И будем молиться, чтобы Камилла ждала нас в машине.

Я касаюсь своего наушника и говорю Джонси:

– Мы уходим. Ты можешь собираться.

Обращаясь к Мейсону, я добавляю:

– Ты тоже, Мейс.

Мейсон оставит лестницу, снимет комбинезон и выйдет за периметр пешком. На него нет ничего компрометирующего.

Себ и я – это отдельная история.

– Ты готов? – говорю я ему, мой палец зависает над кнопкой лифта.

В другой руке держу секундомер. Я подсчитал, что с того момента, как я нажму на кнопку, у нас есть ровно три минуты, чтобы уйти из радиуса в два квартала, окружающего банк, прежде чем копы перекроют все это.

Себ выглядит напряженным, но решительным.

– Готов, – говорит он.

Я одновременно нажимаю на секундомер и на кнопку лифта.

Лифт начинает спускаться.

Я не слышу ничего, кроме толчка и гула спускающейся кабины лифта, но я знаю, что в тот момент, когда она начала движение, сработала беззвучная тревога в фирме, отвечающей за безопасность банка, и в полиции Чикаго.

Кажется, что лифт спускается целую вечность. Если бы я не смотрел на секундомер, я бы никогда не поверил, что прошло всего двенадцать секунд. Когда двери раздвигаются с мучительной медлительностью, мы с Себом протискиваемся внутрь. Я нажимаю на кнопку вестибюля.

Двери снова закрываются, и мы, пошатываясь, поднимаемся наверх. Мое сердце бьется три или четыре раза каждую проходящую секунду.

Как только лифт останавливается, мы с Себом протискиваемся в двери, торопливо пересекая темное, пустое пространство. Наши шаги отдаются эхом по полированному мрамору. По-прежнему гробовая тишина, но я знаю, что наше присутствие больше ни для кого не секрет.

Когда мы подходим к стеклянным дверям, я беру ближайшую медную стойку и запускаю ее в окно, как копье. Стекло разлетается вдребезги, осыпаясь вниз, как множество зазубренных сосулек. Теперь не имеет значения, сколько шума мы производим. Суть в том, чтобы как можно быстрее выбраться наружу.

Мы с Себом проходим через стекло и спешим на ступеньки, ведущие вниз на улицу.

Я смотрю на тротуар, где нас должна ждать Камилла.

Там никого нет. Ни машины, ни грузовика, ничего, кроме пустой улицы.

– Где она? – говорит Себ с ноткой паники в голосе.

– Она будет здесь, – говорю я ему.

Секунды тикают. Никто так и не появляется на дороге.

– Может, нам просто сбежать? – говорит Себ.

Мы уже на полпути вниз по лестнице. Мы могли бы просто убежать вниз по улице.

Но я сказал Камилле встретиться с нами прямо здесь.

В этот момент кто-то рявкает:

– НЕ ДВИГАТЬСЯ!

Я медленно поворачиваюсь и оглядываюсь через плечо.

Позади нас стоит охранник, его пистолет направлен на Себа и меня.

Не просто какой-нибудь охранник, а мой хороший приятель Майкл, который подвел нас к хранилищу пару недель назад.

Майкл не должен был работать сегодня вечером. Сегодня вечером охранники вообще не должны были работать.

Вопрос о том, почему Майкл здесь в 23:00, остается загадкой. Если бы мне пришлось угадывать, я бы предположил, что он делал что-то не совсем законное для Рэймонда на одном из верхних этажей. Однако меня это не волнует. Меня беспокоит только пистолет, направленный мне в лицо.

Мы с Себом носим бронежилеты. Я правда не хочу проверять их функциональность или прицел Майкла.

– Полегче, – говорю я низким и спокойным голосом.

– Не разговаривай и не двигайся, блядь, или я всажу тебе пулю между глаз, – рявкает Майкл.

– Что ты хочешь сделать? – Себ что-то шепчет мне, так тихо, что даже я едва слышу.

Я вижу, как его тело сжимается, как пружина. Он хочет попытаться напасть на Майкла, думая, что он просто какой-то наемный полицейский. Это плохая идея – я сомневаюсь, что Рэймонд Пейдж выбрал придурка в качестве главы своей службы безопасности. Этот парень, вероятно, какой-нибудь бывший морской котик или еще хуже.

Осторожно поворачиваясь всем телом, чтобы скрыть то, что я делаю, я засовываю руку в карман. Я собираюсь сомкнуть пальцы на рукоятке своего складного ножа. Если Себ сможет отвлечь этого чувака, у меня может быть шанс...

Моя рука ни за что не цепляется. У меня больше нет ножа – я отдал его Камилле.

Ну, дерьмо.

В этот момент я слышу вой сирен – далекий, но с каждой секундой становящийся все ближе.

Майкл усмехается.

– Теперь ты в жопе, – говорит он.