Беспощадный рай (ЛП)

Он заталкивает меня внутрь, ногой захлопывает за собой дверь, хватает меня и бросает на кровать.

Мое тело подпрыгивает на матрасе, прежде чем Киллиан оказывается на мне.

Под ним я чувствую себя карликом. Он такой большой и восхитительно тяжелый. Под тяжестью его веса я вдавливаюсь в матрас. Но с ним я ощущаю странную безопасность, как будто просто его тело способно защитить меня от чего угодно.

Его рот. О боже, его рот. Я могла бы утонуть в этих поцелуях.

Услышав мой стон, Киллиан отрывается, пытаясь отдышаться.

— Я сделал тебе больно?

Я в шоке моргаю, вглядываясь в его лицо. Его глаза дикие. Ноздри раздуваются. Губы блестят от моих поцелуев. Он такой красивый, что это физически больно. Смотреть на него — все равно что получить стрелу в сердце.

— Нет, — шепчу я. — Но если я в любом случае не хочу, чтобы это тебя останавливало. Как-нибудь справлюсь с синяками на следующий день.

Я вонзаюсь пальцами в его волосы и притягиваю к себе его голову. Как только наши губы встречаются, он издает стон.

Мы целуемся, пока я не начинаю извиваться под ним, ерзая и мурлыча, толкаясь бедрами к его длинной и твердой эрекции.

Свое платье я прикупила в магазинчике для туристов. Это прозрачная, струящаяся вещь с принтом тропических цветов. Киллиан встает на колени и разрывает его горловину, словно паутинку, а затем лихорадочно задирает мой лифчик.

И тут я получаю на своих грудях его прекрасный горячий рот, который пожирает мое тело.

Я со стоном выгибаюсь. Моя голова откидывается назад, а веки слипаются. Ощущение того, как он ласкает мои твердые соски — поочередно, взад-вперед — настолько приятно, что уверена, продолжай он в том же духе, я бы кончила только от этого.

Я зарываюсь пальцами глубже в его волосы и дергаю их. Покачиваю бедрами. Хватаю ртом воздух.

Сосок, который в данный момент находится не в его рту, получает щипок от его пальцев. Я дергаюсь и всхлипываю.

Что я делаю? Что, черт возьми, Я ТВОРЮ?

Не думай. Просто почувствуй. Ненавидеть себя будешь завтра.

Внезапно его рот исчезает. Киллиан отстраняется, садится на пятки и смотрит на меня сверху вниз. Его грудь вздымается, а язык облизывает губы. Затем он задирает юбку моего платья до бедер и опускает лицо между моих ног… затем глубоко вдыхает.

Это так чувственно и грязно. Так по-животному.

В любое другое время и с любым другим партнером я бы умерла от смущения. Но с Киллианом я шире раздвинула ноги. С колотящимся сердцем я наблюдаю, как он стягивает мои трусики.

— Черт, детка, — шепчет он, обнажив меня. — Только посмотри на себя. — Он наклоняется и нежно скользит языком по моему клитору. Когда я резко выдыхаю, он поднимает на меня глаза. Затем опускает рот к моей плоти и принимается целовать меня там.

Это невероятно. Издаваемые мной звуки даже не похожи на человеческие.

Он продолжает сосать, удерживая зрительный контакт. Моя внутренняя скромница шокирована этой близостью, но она не может сравниться с другой частью меня — большей, сильнейшей частью — которая превратилась в порнозвезду. Я стону, откидываю голову на матрас и прижимаюсь бедрами к его лицу.

Киллиан рычит и тянется к моей груди, не отрывая от меня своего рта.

Он дергает мои соски, затем делает это снова, сильнее, и я реагирую низким, прерывистым стоном удовольствия. Я извиваюсь у его рта, невероятно мокрая. Я умираю от желания почувствовать его внутри себя.

— Пожалуйста, Киллиан. Ты мне нужен. Я хочу…

— Прежде ты должна кончить от моего рта, детка, — рычит он. – А потом мы обсудим, чем зайдемся дальше.

Австралийский акцент. Крис Хемсворт у меня между ног. Я сейчас умру.

Киллиан снова принимается ласкать мой клитор, вонзаясь в меня своим пальцем. Его движения неумолимы. Он удерживает меня большой рукой на животе, когда я начинаю беспомощно брыкаться у его лица.

От наступающего оргазма я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Я напрягаюсь и кричу. Сильнейшие сокращения волнами прокатываются по моему телу. Я словно раскалываюсь на части. Разрываюсь по швам.

Киллиан одобрительно, по-животному урчит возле моей промежности.

Когда дикие судороги стихают до случайных подергиваний, я пытаюсь отдышаться, обмякшая и удовлетворенная, и смотрю, как Киллиан поднимается на колени и стягивает футболку через голову, которую отбрасывает на пол.

Я впервые вижу его грудную клетку и пресс, и мои глаза расширяются. Воздух, который я выдыхаю, похож на огонь.

— Гангстер, мать твою, — еле слышно бормочу я.

Глядя на меня горящими темными глазами, он улыбается.

— Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, милая. Этот взгляд бесценен.

Должно быть, его вырезал из камня скульптор. Киллиан великолепно сложен: широкие могучие плечи и тонкая талия. Живот плоский, за исключением тех мест, где проступают мускулы. У него великолепные грудные мышцы. Его бицепсы... Нет слов.

И повсюду ослепляющие меня татуировки.

И маленькими круглые шрамы, в которых я сразу узнаю следы пуль.

Когда я поднимаю взгляд на его лицо, он больше не улыбается.

— Сколько раз в тебя стреляли? — спрашиваю я, а мое сердце учащенно бьется.

— Стреляли или попали?

— Попали.

— Двенадцать.