Беспощадный рай

— Нет, это не код. Пожалуйста, поцелуй меня еще раз, прежде чем скажешь что-нибудь, что меня разозлит.

Он смеется.

— Чувствую, в будущем мы будем часто целоваться.

Я тихо посмеиваюсь в его губы.

— Остается только надеяться.

И мы вновь целуемся, на это раз поцелуй более глубокий. Когда я начинаю нетерпеливо извиваться под Киллианом, он понимает, чего я хочу.

— Ты ранена, любовь моя.

Любовь моя. Мне никогда, никогда не надоест слышать, как он меня так называет.

Но я не могу ему этого сказать — достаточно информации ему на сегодня.

Дергая его за подол футболки, я ворчу:

— Я не единственная, кто может оказаться с ранами. Если ты не разденешься через пять секунд, я сделаю что-нибудь радикальное.

Он делает вид, что шокирован.

— Ты? Радикальное? Да быть такого не может.

— Бросаешь мне вызов? Поторапливайся!

Он борется около двух секунд, затем сдается с ухмылкой. Встав на колени, Киллиан стягивает через голову футболку, отбрасывает ее и расстегивает ширинку на джинсах.

Разглядывая его великолепный торс в татуировках и пресс, я счастливо вздыхаю. Я уверена, что в моих глазах горят сердечки.

— Ох, милая. Ты такая чертовски красивая, — шепчет он.

— Ты говоришь это только потому, что я пялюсь на твое тело.

— Да. — Он снова хмыкает. — Честно говоря, я обожаю, когда ты так делаешь.

Глядя мне в глаза, Киллиан скользит ладонями вверх по моим бедрам, задирая белую рубашку, пока она не собирается вокруг моей талии. Когда я оказываюсь обнаженной под ним, он облизывает губы.

— Итак, маленькая воришка. Что будет первым? Мой язык или мой член?

Господи. Боже милостивый. Крис Хемсворт с явным голодом смотрит на мое тело.

— И то и другое. Но без акцента. Я хочу тебя, милый. Только тебя. Навсегда.

Темный и страстный взгляд Киллиана снова возвращается к моим глазам. Какими-то невероятными ниндзя-движениями он с молниеносной скоростью вылезает из джинсов и трусов.

— Что? — спрашивает он на мой смех.

— Тебе придется купить мне швейную машинку, чтобы я могла пришить обратно все оторванные пуговицы.

— Все, что ты захочешь, — нежно отзывается он, протискиваясь между моих ног. Я выгибаюсь и вдыхаю, стоит ему войти в меня. — Я исполню любое твое желание.

Киллиан глубоко целует меня, не прекращая толкаться. Я обхватываю ногами его талию и покачиваю бедрами, подстраиваясь под его темп, который медленно нарастает, точно так же, как нарастает давление в моей груди.

Никто никогда не говорил мне, что так может быть. Никто никогда не говорит, что падение — это неправильное слово для состояния влюблённости.

Я не падаю. Я лечу. Я парю. Я плыву по радужным облакам на спине своего пони-единорога, устремляясь далеко в сверкающее голубое небо.

Когда Киллиан стонет, содрогаясь, я шепчу:

— Как думаешь, сейчас подходящее время, чтобы сказать, что я не хочу твоего ухода в отставку? В нашем списке осталось полно плохих парней. Фин и Макс очень разочаруются, если я позволю распустить твою группу.

Он смотрит на меня с недоверием.

— Да, сейчас неподходящее время!

Я делаю движение рукой «закрываю рот на замок».

— Понятно. Прости. Продолжай.

Киллиан смотрит на меня еще мгновение, затем заливается смехом и прижимается лбом к моей груди. Все его тело сотрясает дрожь.

Через мгновение я ворчу:

— Это не так уж и смешно.

Киллиан переворачивается, удерживая руки на моих бедрах, и его твердый член глубоко погружается в меня. Улыбаясь своей фирменной, самодовольной улыбкой, он прижимает большой палец к моему клитору.

— Замолчи, женщина, — приказывает он. — И оседлай меня.

Я улыбаюсь ему сверху вниз, в кои-то веки благодарная за его властность.

Мой красивый, властный, доминирующий гангстер, который оказался чем-то гораздо большим.

ЭПИЛОГ

Спустя два месяца

— Отойди от окна. Ты стоишь там почти час.

— Я жду их приезда.

Посмеиваясь, Киллиан обнимает меня за талию и целует в шею.

— Ты просто не можешь дождаться встречи с ребенком, верно?

Выглядывая из большого окна в гостиной на ранчо Лиама и Тру в сельской местности недалеко от Буэнос-Айреса, я трясусь от нервного возбуждения. Не знаю почему, ведь я не из девушек, которые сходят с ума по детям. Может быть, я старею, поэтому становлюсь такой размазней?

Или, может быть, это потому, что Тру и Лиам решили дать маленькой Марибель второе имя Элизабет. Первое имя в честь матери Тру, второе — в честь моей мамы.

Когда Тру спросила моего мнения, я разрыдалась. Она самая милая и заботливая девушка на свете.

Ну, когда не злится. Поначалу она кажется сдержанной и благовоспитанной, но, если придется, всем покажет свою дерзость.

Черный лимузин поднимается на холм по длинной гравийной подъездной дорожке и подъезжает к дому.

— Ох! Они близко! — Я слегка подпрыгиваю, хлопая в ладоши.

Киллиан сжимает меня в объятиях.

— Пошли. Давай встретимся с ними на крыльце.

Он берет меня за руку и ведет к входной двери. Когда я выбегаю на крыльцо перед ним, он смеется. Я стою на верхней ступеньке и бешено машу приближающемуся лимузину. Киллиан встает рядом со мной, обнимает меня за плечи и целует в макушку.