Бесправыш. Предземье

По пути к местной трапезной мы ещё поболтали немного. Оказывается, Леонард прекрасно знал Айка — познакомились на занятиях у того самого мастера Брыка. Более того, молодой варщик слышал, про арест моего друга и, что радовало, совершенно не верил в его вину.

Расту же фамилия Зорин ничего не сказала, но зато он много чего слышал про Вепря и Могучую кучку. Это парень был настоящим охотником и уже три сезона, как ходил за пролив в одной и той же ватаге какого-то Белого Волка. Первый год с отцом, но потом тот погиб, и мальчишке пришлось содержать семью. Старшая сестра давно вышла замуж и жила своей жизнью на Локе. Старший брат нашёл свой конец на Большой земле ещё раньше отца. Как Раст выразился, у него на шее теперь сидят пятеро: младший брат-семилетка, три сестры и старуха-мать, разменявшая шестой десяток. Кабы не принятое решение: встать во что бы то ни стало на Путь, ни за что бы не раскошелился на обучение здесь.

А с Микитой всё проще. На семью в девятнадцать голов никто в школах отродясь не учился, а в доме хоть кому-то дружить с грамотой, счётом и прочими премудростями потребно. Так батя сказал. А для Микиты слово бати — закон. Он послушный.

На подходе к отдельно стоящему зданию трапезной мы, наконец-то, наткнулись на учеников из другого отряда. Чуть больше десятка, одеты все так же, как мы, только возрастом в среднем постарше — такой мелкоты, как мы с варщиком, нет. Эти явно пришли не на первый свой год обучения.

— Поди, тоже зимники, — предположил Раст.

Мы шли вчетвером, пока не знакомясь с другими ребятами. Впрочем, и остальные, включая девчонок, разбились по кучкам.

— Естественно зимники, — блеснул Леонард своими знаниями местных порядков. — У годников форма получше. Там знаешь, сколько обучение стоит? Два золотых, на минуточку. Это даже для моей семьи дорого.

— Ой-ли и дорого, — хмыкнул Раст. — Видал я, сколько у вас зелья стоят.

— Само собой причина не в цене, — не стал спорить варщик. — Я просто не готов тратить столько времени на общее образование. Ты едва ли себе представляешь, сколько в нашей профессии нужно всего знать и уметь. Одних только справочников по классификации ингредиентов целый шкаф. Микита, закрой рот. Если слова непонятны, значит тебе это не надо. А вон, кстати, и годники. Хм… И, видимо, как мы, первый отряд. Больно молодо выглядят.

Я, как и все, повернулся в указанном направлении. И правда, получше тулупы и шапки. Не серые, как у нас, а коричневые. Но что-то их мало — десяток всего человек. Нет, одиннадцать. И все малолетки — таких жлобов, как Микита и Раст не видать. Наверное, прав Леонард. Как и мы — первогодки. Тут только богатенькие — у них так не принято, чтобы в пятнадцать лет на один год только в школу явиться. Как с первого года пришли, так и ходят четыре подряд. Занятия же у них уже начались, как два месяца.

На входе столкнулись. Их отряд притопал к дверям аккурат вместе с нашим, только чуть с другой стороны. Служители, что вели учеников, обменялись приветствиями, а мы осторожными взглядами. У нас любопытство, у них надменное снисхождение. Носы задраны, плечи расправлены. Малолетки, а уже своим положением кичатся. Богатеи сплошь небось… И Патар!

Признать свина мне не помешала даже натянутая на самый нос шапка. А он схуднул. И подрос немного. Уже не кажется больше толстым. Просто здоровый для своих лет. Широкий, мордастый.

— Чего пялитесь, зимники? — окинул нас ледяным взглядом какой-то мало отличимый от остальных из-за одежды и шапки парнишка.

— На родича ярла, чего не попялиться бы? — пихнул его со смехом сосед. — Не гневитесь, милсдарь. Пущай простой люд посмотрит.

— Хорош завидовать, Зимородов, — пихнул соседа в ответку юный родственник ярла. — Род за деньги не купишь. Ты против меня тот же смерд.

— Смерд, смердящий, — заржал кто-то рядом.

— И золотом срущий, — поддержал другой голос.

— Заметьте, судари, — поднял палец вверх хохочущий, как и его товарищи, Зимородов. — Срущий прямо в казну. Ненасытная знать день и ночь доит многострадальное купечество и при этом ещё и смердами величает.

— То любя, друг мой Яша, — приобнял Зимородова родственник ярла. — А про дойку ты у Пати спроси. Тебе шутки, а человек недавно из-под коровы вылез. Эй, Патя! — обернувшись, нашёл он взглядом Патара. — По вымени не скучаешь? Оно на ощупь как? Тёпленькое?

Но свин только глаза опустил ещё ниже. Наши группы как раз поравнялись, и я смог рассмотреть в вырезе высокого ворота закушенные губы Патара. Во, как всё обернулось. Теперь сам тут за мальчика для битья. Поди, все два месяца сносит насмешки этих богатеньких гадов. И поделом! Пусть почувствует себя в моей шкуре. Заслужил свин.

— Да он не про мамкино вымя, — со смехом толкнули Патара в спину. — Не чмокай.

И снова свин промолчал. Куда делся весь гонор? Идёт, под ноги смотрит, не замечает меня. Окликнуть его что ли? Нет, не хочу.