Беспредел

Работал в местном райотделе внутренних дел двадцатипятилетний милиционер-водитель Валерий Михайлович Дудченко, лихо разъезжал на "канарейке" - милицейском "уазике", доставляя оперативные группы вневедомственной охраны на места тревоги, хотя зачастую тревога бывала ложной: Камызяк ведь не Москва и не Питер, где ворье не только спокойно грабит квартиры, а и крадет бесценные манускрипты и без особых осложнений вывозит их за границу. В Камызяке же не ворье беснуется - иногда местная жирная ворона вынесет форточку в охраняемом помещении, либо корова выдавит непрочную дверь, или же мальчишка заберется в чужое окно за конфетами, воров крупных тут нет, да и правоохранительные органы, в отличие от той же столицы, здесь находятся начеку. Но тем не менее по каждому сигналу группа должна мчаться на "прохудившуюся" точку. Группе, конечно же, хоть бы хны, она отдыхала в таких поездках, а милиционеру Валере приходилось крутить громоздкий, вырывающийся из рук руль "уазика", кряхтеть, ругаться... Очень это ему не нравилось: никто не работает, а он работает. Впрочем, это могло быть и не так, ему тоже, может быть, завидовали.

Парень он был не только молодой, но и приметный, и, вполне возможно, не одна камызякская красотка положила на него глаз, намереваясь отбить у законной жены, а, с другой стороны, если судить с точки зрения красотки, не такой уж и богатый человек Дудченко, обычный милицейский "драйвер", вот если бы он был полковник... Но не был Дудченко полковником, да и стать полковником ему уже не суждено.

В тот февральский день он ехал на своем "уазике", месил колесами грязь, подумывая, где бы отобедать. Домой не хотелось - жена на сносях, кухней почти не занимается. Около районной больницы он тормознул - увидел Ирочку Мамаеву, привлекательную девчонку, дружившую с его приятелем, таким же, как и он, "беспросветным", то есть без офицерского звания, милиционером. Остановившись, Дудченко приоткрыл дверь машины.

- Ириш, привет!

- Приветик!

- Куда спешишь?

- Да вот, есть поручение от родителей, - она не стала уточнять, что за поручение. А было оно самым бытовым - отец велел купить на рынке продукты.

- Может, тебя подвезти?

- Можно и подвезти! - согласилась Ирочка Мамаева. Ничего худого от человека, который дружил с ее женихом, она не ожидала. Хлопнула ладонью по сиденью.

- А в машине очень удобно. И видно хорошо, высоко, не то что в "жигуленке".

- Хм, "жигуленок", - неопределенно прищелкнул пальцами Дудченко, "жигуленок" - детская игрушка. "Уазик" - это настоящая машина. Для мужчин. Ну-с, куда прикажете везти, сударыня?

Дудченко включил скорость, "уазик" медленно двинулся по улицам тихого, степенного городка. Пока ехали, Валерий, искоса поглядывая на Ирину, снова говорил. Слова его обволакивали Ирину Мамаеву, усыпляли. Ей было покойно, тепло в кабине "уазика", приятно было слышать мерный рокот мотора, речь Валерия Дудченко, который, оказывается, умел очень хорошо и складно рассказывать. И вообще, он так заговорил Ирину, что она забыла, куда ей надо ехать.

Очнулась она, когда машина оказалась за пределами городка, в районе строящейся птицефабрики.

- Куда это мы приехали? - дрогнувшим голосом спросила Ирочка.

- Туда, Иришечка, где нет людей.

Валерий Дудченко остановил машину, обхватил Ирину руками и притянул к себе. Крепко сжал.

- Отпусти меня! Пусти! - пробовала кричать Ира Мамаева, но не тут-то было: Дудченко был много сильнее и старше, опытнее ее, знал кое-какие приемы - ведь все-таки он служил в милиции.

Ирочке Мамаевой, кстати, в тот февральский день еще не было восемнадцати лет. Она еще что-то кричала, но все было бесполезно - Дудченко содрал с нее одежду и завалил на заднее сиденье машины.

Занимался гнусным делом, не думая ни о чем - ни о приятеле своем, верном сменщике, с которым Ирочка дружила, ни о собственной беременной жене, которую надо было уже везти в роддом, ни о себе самом - он превратился в зверя, перед которым стояла одна только цель: овладеть Ирочкой Мамаевой.

Овладев, очнулся.

Ирочка лежала на заднем сиденье и плакала. Давясь рыданиями, подтащила к себе одежду, натянула на себя, когда же Дудченко дотронулся до нее, она, словно придя в себя, отшатнулась от милиционера. Ударилась головой о какую-то железку. Прокричала что-то злое, вывалилась из машины и, спотыкаясь, оскользаясь на мокрых комьях земли, побежала по полю в сторону домов. Дудченко испугался: эта девчонка может искалечить его жизнь, испортить милицейскую карьеру, которую он выстроил мысленно от рядового до полковника, выметнулся из "уазика" следом. На бегу подтянул сваливающиеся брюки.

- Стой, Ирка, стой.

Ирочка Мамаева, похоже, даже не услышала его.

- Стой! - вторично прокричал Дудченко. - Стой!

Он быстро догнал девчонку - все-таки и крупнее был, и сильнее, и спортивнее, прыгнул на нее, сбивая с ног. Навалился сверху, прохрипел сдавленно:

- Я же тебе сказал - стой!

- Пусти! - закричала Ира Мамаева.