Беспредел (Современные криминальные истории)

— А ребятам? — Валентина Захаровна оглядела лежавших вповалку гостей. — У них ведь тоже в голове колокольный звон стоит, а во рту, как в конюшне, — лошадь переночевала. Им тоже надо.

С этим Свист, компанейский парень, согласился. Тем более народ начал продирать глаза — Наталья, Лановский, Курганов… И все потянулись к бутылке. Через несколько секунд она была пуста.

А душа жаждала, ох как жаждала хмельного зелья! И не только зелья, а и воли, музыки, красивых слов, сигаретного дыма, ласки. Тосковала душа.

Некоторое время они соображали, где бы достать денег. Вывернули карманы — пусто. Не на что купить горючее. А без горючего известно что происходит с самолетом — он хлопает на землю. Выручила Валентина Захаровна, широкая душа, добрейшая женщина. Ей и самой выпить до смерти хотелось. Она вдруг махнула рукой, решительно сказала:

— Ладно, ребята… Продадим обеденный стол-книжку и… и палас-дорожку. Стол все равно в квартире — лишняя мебель, пообедать можно и на подоконнике, а палас… Это вообще роскошь. Для «новых русских». Но только мы не «новые русские»!

Под восторженное «Ура!» выволокли стол с дорожкой и потащили к ближайшей торговой точке — коммерческому киоску. Там без особых хлопот обменяли на две бутылки водки и пачку сигарет «Родопи». Когда, довольные, шли обратно, Лановский заметил, что на скамеечке в сквере сидит размякший, довольно улыбающийся (такая улыбка бывает только у пьяных людей), хорошо одетый господин. Лановский толкнул Свиста локтем в бок:

— У этого козла есть денежки!

— Откуда знаешь?

— Определил по роже и оттопыренному карману пиджака. Одет вишь как? На тыщу долларов, точно.

— Что предлагаешь?

— Пригласим его, а там видно будет. Разберемся. Не может быть, чтобы он с нами не поделился своим богатством.

— Приглашай!

Так они прихватили расслабившегося Сашу Винокурова — полировщика АО «Научприбор». Привели его в дом, а там даже выпить не налили — самим было мало, прямо с порога начали избивать. Били чем попало. Сдернули с него пиджак, вывернули карманы, достали деньги. Собственно, денег было всего ничего — на три, максимум четыре бутылки водки (смотря, где ее покупать и какого качества). Котоновый пиджак, как боевую добычу, забрал Свист, свой пиджак отдал Курганову, а кургановский драный пиджачишко, словно бы с огородного пугала снятый, натянули на Винокурова. Тот был еще жив, хрипел надсадно, как сутки назад хрипела Татьяна Алексашина. Туфли Винокурова роскошные, с широкими модными рантами — взял Лановский. На деньги Винокурова купили водки.

Первой свалилась Валентина Захаровна, слабенькая она была: все-таки сорок шесть — это сорок шесть лет, а не восемнадцать, как дочке ее, Наталье. Приняла Валентина Захаровна еще полстакана и улеглась на диван почивать. Уже лежа, махнула рукой:

— Продолжайте без меня!

Проснулась она от шума. Свист и Лановский решили добить Винокурова очень уж тот мешал им своим хрипом. Противно, когда так хрипит человек. Свит нашел кусок двухжильного провода в белой пластиковой оболочке длиною 219 сантиметров, накинули Винокурову на шею и каждый потащил свой конец на себя. Но и это не подействовало: Саша Винокуров не хотел умирать.

Тогда Свист вспомнил о заточке. Заточка была сделана из электрода, заострена на манер шила и насажена на деревянную рукоятку. Бил, бил заточкой — бесполезно: Саша Винокуров продолжал хрипеть. Разъярившись, Свист схватил обычный кухонный нож с черным пластмассовым черенком и всадил его Винокурову в шею. Лишь после этого молодецкого удара тот перестал хрипеть.

— Наконец-то! — сплюнул под ноги Свист и скомандовал Лановскому: Давай оттащим его в ванную. Пусть отдохнет там.

И только сейчас он увидел, что Валентина Захаровна, приподнявшись на диване, с нескрываемым ужасом смотрит на него.

— Ты чего наделал? — сиплым шепотом спросила Валентина Захаровна.

Свист не ответил, отволок вместе с Лановским труп Винокурова в ванную комнату — нож у того по-прежнему торчал из шеи, — вернулся и внимательно посмотрел на Валентину Захаровну. Рядом с ним оказалась Наташка. Она словно бы почувствовала, о чем думает Свист, усмехнулась:

— Мать хоть и сильно пьяная, а все-все соображает, имей в виду. Может заявить в милицию. Так что думай, малый, думай…

Свист снова взялся за провод в белой изоляции и накинул его на шею Валентине Захаровне.

— Не надо! — заплакала та.

— Надо! — жестко произнес Свист и затянул провод. Потом нанес Валентине Захаровне три сильных удара ножом в шею. Он уже почувствовал вкус к убийству.

Труп Валентины Захаровны также затащили в ванную и бросили сверху на труп Саши Винокурова.

За окном было уже темно. Все устали. Пора было ложиться спать. Наступала очередная пьяная ночь.

А в лесопосадке тем временем нашли тело Татьяны Алексашиной. Район-то жилой, народ постоянно ходит, движение здесь, как на ином проспекте, — хоть регулировщика выставляй. Единственно, машины только не ездят, а все остальное «имеет место быть»…