Беспредельная власть

В главе, посвященной переконтекстуализации, мы отмечали, что одни и те же стимулы могут иметь разные значения, в зависимости от контекста, в котором они возникают. Зацепки тоже могут использовать положительные и отрицательные эмоции. Например, Гитлер соединил положительные сильные эмоции национальной гордости с нацистскими символами для членов своей партии, но он также соединил эти символы с чувством страха и ненависти для своих противников. Разве свастика имела одинаковое значение для живших в Германии евреев и для гитлеровских эсэсовских штурмовых бригад? Конечно нет. В послевоенные годы члены еврейских общин взяли этот страшный опыт и сделали из него мощную зацепку, которая помогла им создать свою собственную страну. Лозунг «Это не должно повториться!» помимо воли помогает им сплотиться и сделать все для защиты суверенных прав своей нации.

Многие аналитики считают, что ошибкой Джимми Картера была отмена многих ритуалов, традиционно сопровождавших появление президента страны перед лицом сограждан. В начале своего правления он разрушил одну из самых сильных зацепок американского президентства — отменил ряд официальных церемоний, в частности пение гимна «Да здравствует президент». Эта демократическая инициатива поначалу вызвала восхищение, хотя с тактической точки зрения, скорее всего, она оказалась неверной. Лидеры страны наиболее эффективны тогда, когда могут использовать свои мощные зацепки для мобилизации общественной поддержки. Немногие президенты могли с такой непринужденностью заворачиваться в национальный флаг, как это делал Рональд Рейган. Вне зависимости от того, нравилась вам его политика или нет, трудно удержаться от восхищения его умением (или умением его советников) использовать столь сильную политическую символику.

Зацеплять можно не только глубокие и сильные чувства, но и нечто более легкомысленное. Комедианты — большие мастера использования зацепок. Хороший комик прекрасно знает, как использовать определенную тональность голоса, слова, выражения лица, чтобы мгновенно вызвать смех у публики. Как это им удается? Они делают или говорят что-то, что заставляет вас смеяться, и, пока вы находитесь в этом интенсивном состоянии, вводят в действие специфические и уникальные стимулы, вроде особой улыбки, гримасы или специфического тона голоса. Они делают это настойчиво, до тех пор, пока ваше смешливое настроение не окажется накрепко связанным с этим специфическим стимулом. И очень скоро, стоит ему только сделать эту гримасу или улыбнуться, вы уже не сможете удержаться от смеха. Ричард Прайор — большой мастер в этом деле. А Джонни Карсон создал на этой основе целую культуру. Стоило Джонни Карсону скорчить свою классическую лукавую мину, как аудитория уже начинала смеяться в предвкушении его очередной хохмы. А почему все смеются, когда Родней Дангерфильд говорит: «Возьмите мою жену»? В этих словах нет ничего забавного. Но эта фраза связана с настолько известным анекдотом, что достаточно кому-нибудь сказать ее, как собеседник разражается хохотом.

Позвольте мне привести вам один пример из того времени, когда я сумел в максимальной степени использовать имеющиеся в моем распоряжении зацепки. Джон Грайндер и я вели переговоры с руководством Вооруженных сил США о разработке целого комплекса новых тренировочных моделей, направленных на повышение эффективности различных родов войск. Генерал, который отвечал за эти переговоры, назначил нам встречу с заинтересованными командирами с целью выработки расписаний, расценок, мест проведения занятий и т. д. Мы встретились с ними в большом конференц-зале, значительную часть которого занимал огромный стол в форме подковы. Во главе стола было кресло, предназначенное для генерала. Оно в тот день пустовало, но было совершенно ясно, что даже в отсутствие генерала это кресло вызывало почтительный трепет у всех собравшихся в комнате. Именно из этого кресла исходили беспрекословные команды. И Джон, и я намеренно несколько раз прошли за этим креслом и даже немного посидели в нем. Мы делали это до тех пор, пока на нас не перешла часть уважения, которое офицеры испытывали и к генералу, и к его символу. Поэтому, когда мы подошли к вопросу о стоимости контракта, которая нас устраивала, я стал позади генеральского кресла и своим самым решительным, командным голосом, вызвав в себе соответствующее физиологическое состояние, объявил им сумму контракта в случае удачи эксперимента. Ранее у нас были ожесточенные дискуссии вокруг этой цифры, но на этот раз никто не задал ни одного вопроса. Поскольку мы использовали зацепку в виде генеральского кресла, мы смогли «выбить» нужную сумму без всяких обсуждений и возражений. Переговоры закончились так, как будто я специально заказывал их результат. В большинстве важных переговоров на самом высоком уровне стороны активно пользуются подобными приемами.