Беспредельщик

Я ору, как заведенная, пока Беспредельщик меня не обнимает. Только тогда замолкаю и часто дышу, опустошенная истерикой. Во рту холодно от сырого воздуха, легкие горят, и горло першит от запаха брошенной стройки.

— Тише, Ника… — он прижимает меня к себе. — Она его дочь. Он ее не убьет. Нас запугивают или предупреждают.

Я мотаю головой и ною сквозь зубы. Сиплю и задыхаюсь. Пальцы впиваются ему в грудь.

— Ну хочешь, я еще раз проверю?

Резко, словно ему все надоело, он отпускает меня и выходит из подъезда. Решительно возвращается к «мустангу», в руке появляются ключи.

Он хочет открыть дверь, багажник. Проверить, чтобы я перестала орать.

Он устал слушать проклятия.

В порыве Алекс может совершить все, что угодно. Любой самоубийственный поступок. Как тот поцелуй перед сном в гостинице… Он не знал точно, выстрелю я или нет, и так развязно целовал, что казалось — даже напрашивается на пулю. И Полины в машине быть не может. Толя не поступил бы так с дочерью. Со мной — да, но не с ней… В помешательстве я бросаюсь следом.

— Алекс! — я вцепляюсь в него руками. — Не надо! Не делай этого!

Он останавливается. Мы обнимаемся под осенним ветром — и мне легче. Легче, черт возьми… Около минуты стоим и чего-то ждем. Я дрожу в его руках, то ли держу, то ли обнимаю под курткой — лишь бы не ходил, и ослабляю хватку только почувствовав, что и он расслабился. Прячу заплаканное лицо на груди. Беспредельщик автоматически гладит меня: лицо, голову…

— Мы найдем ее, — шепчет он. — Не плачь, куколка… Лучше думай, как меня объяснишь дочке. Мне уже не терпится с ней познакомиться.

Ему меня не понять — у него нет детей, но я ценю, что он пытается. Ценю его.

— Позвоню Андрею. Машину в таком виде бросать нельзя.

Когда приезжает Андрей, я более-менее беру себя в руки.

Мы прячемся от ветра за недостроем. Там же паркуется темно-зеленый «опель» наемника. Он выбирается из машины, на нем те же пальто и шарф, что и раньше. Остальная одежда черная. Свитшот закрывает ремень. Я могу рассмотреть его целиком. Он стройнее и легче Алекса, но выглядит сильным. Взгляд настороженный, темный, но дело не в нас — это в целом его взгляд на жизнь. Пока он выходит из машины и идет к нам, в движениях просматривается хищная пластика опасного человека.

— Привет, — мужчины не жмут друг другу руки. Андрей даже как-то держится в стороне, пока Алекс объясняет детали. — Машину угнали с охраняемой парковки, бросили здесь. Я думаю, это предупреждение.

— Давно ты здесь?

— Прилично.

— Ну, хотели бы, уже бы грохнули.

Алекс не разделяет юмора.

— Под днищем коробка. А на лобовухе фотография ее ребенка.

Я обнимаю плечи и прячу нос в воротник, вспомнив взрыв на кладбище. Андрей не реагирует, лицо остается доброжелательным, словно мы говорим о чем-то невинном.

— Давай посмотрим, — предлагает он.

Выходит из-за угла, приближается к «мустангу» и приседает, заглядывая под машину. Подходит еще немного и снова наклоняется, опираясь рукой на асфальт. Смотрит долго, затем возвращается к «опелю». Я ничего не могу понять по его лицу. Смотрю на Алекса, но он тоже непроницаемый.

Андрей забирает из багажника полупустую спортивную сумку. Мы идем за ним в здание, поднимаемся по старым бетонным ступеням. На полу валяется мусор, рам и дверей нет. На уровне второго этажа он выбирает комнату с видом на площадку перед домом и «мустанг». Я не совсем понимаю, чего он хочет.

Бросает сумку на пол и садится на корточки.

Осторожно расстегивает молнию и по одной достает массивные детали. Со второй я понимаю, что это части винтовки.

— «Винторез»? — спрашивает Алекс.

— Ага.

Андрей собирает «винторез», а я наблюдаю за выверенными движениями. Он делает это, словно делал много раз — присоединяет приклад, прицел, магазин, и на счет «пять» оружие собрано. Это небольшая винтовка, очертаниями напоминающая автомат, только с толстым глушителем. Он смотрит в сторону окна, словно мысленно к чему-то примеряется. Взгляд туманится, в уголках глаз появляются морщинки. Андрею не меньше тридцати — к сорока ближе, но из-за вечно молодого типа лица я понимаю это только сейчас.

Он встает и делает шаг к окну. Я тоже подхожу. Сверху видно красную крышу и широченный капот, немного через боковые стекла салон и фотографию. Андрей шарит по карманам, сует в рот сигарету и прикуривает, склонив голову набок.

Смотрит вдаль.

Я вопросительно оглядываюсь на Алекса. Тот терпеливо ждет, пока наемник осмотрится.

В конце концов его привлекает снимок на стекле.

— Это она?

— Думаю да, — я сглатываю. — Не вижу… Я не подходила к машине.

Андрей докуривает, смотрит в оптический прицел, затем подходит со спины, становится прямо и очень близко.

— Смотри.