Беспредельщик

— Замыслил что-то, тварь, вот и согласился. Он хотел тебя купить… Летом предлагал сумму, а я согласился, только удвоил. Знаешь, что ответил? За такие бабки себе оставь.

Толя смеется, затем добавляет коньяка. Я кошусь на бутылку — до донышка немного осталось, затем он захочет поспать до пяти утра.

— Ты не веришь? — в голосе появляются признаки злости.

— Верю, — шепчу я.

И так знаю, что Алекс хотел меня купить. Обещал договориться с Захаровым. Не знаю только, правду ли говорит? Я так и не спросила, почему Беспредельщик приехал на поляну, где с ним пытались расправиться. Может, он за мной ехал, как на рынок?

— Он все равно придет. Нужна ты ему или нет, его закусило и он придет. Знаешь почему? Его мать пристрелили в наказание папаше, когда тот много о себе возомнил. Беспредельщик свихнулся из-за этого.

Я не выдерживаю, поднимаю взгляд. Оцениваю, взвешиваю, пытаясь прокопаться ему в мозги. Этого никто не знал… Отец Алекса запрещал говорить правду, официальная версия: несчастный случай. И замешан в этом Толя не может быть — слишком давняя история.

— Откуда ты знаешь?

Он пьяно смеется.

— Догадайся, сучка.

Ему мог рассказать кто-то из членов семьи. Я смотрю в насмешливое лицо, складывая фрагменты картинки в целое. Толя знает слишком много деталей. Про маму… Про регулярные посещения могилы… И так легко подыскал организатора для покушения на кладбище. С кем был сговор? С дядей Алекса? С кузеном? Прислугу, сотрудников, друзей, не посвящают в семейные тайны.

— Молчишь? Ну молчи, Ника. Я тебя пришью у него на глазах. Как его мамашу, — прикончив бутылку, Толя с трудом поднимается на ноги и нависает надо мной, как гора. — Чтобы помнил, что со мной так нельзя. Если эта крыса вообще придет…

Он медленно идет к лестнице, стараясь держаться прямо.

Я остаюсь на месте и только теперь позволяю себе проявить чувства. Руки, которые я прячу под столом, дрожат. В столовую входит охранник и кивает:

— Наверх.

Встать выходит со второй попытки и я ковыляю по лестнице в комнату дочери, слыша, как в соседней спальне на кого-то орет Толя… На Светлану, подонок. Охранник остается за дверью.

Я падаю в постель к дочери, и она обнимает меня во сне.

У меня странное состояние. Мне словно снится сон: нужно бояться, но чувства заморожены. Холодно. Я набрасываю плед на нас с дочкой, дышу в ладони. Алекс сдержит слово и придет.

Не знаю, есть у него план или он правда решил бросить все на кон ради меня, отказаться от куша. Для него это тоже личная война: за себя, потом за своего отца и брата.

— Мама… — сонно бормочет Полина.

Я глажу ее по голове, пока она не засыпает снова. До пяти далеко, пусть отдохнет, пока я смогу полюбоваться ею.

— Скоро у тебя будет другой папа, — шепчу я влажными от слез губами. — Что бы ни случилось… Я тебе его покажу, не бойся его… Он тебе поможет.

Полина спит, не знаю, слышит или нет.

Я думаю о ночной встрече и мне не страшно. Я не жалею, что оказалась здесь. Начинаю понимать Андрея: иногда боль и страх переходят черту, за которой все становится безразлично.

Я думаю о Беспредельщике. Вспоминаю нас.

К тебе было нелегко привыкнуть, Алекс Лайфер.

Я столько слез выплакала, когда ты спал рядом и не слышал. Я через себя переступила ради нашего с дочкой будущего. На все согласилась, покорилась тебе. Разве я говорила «нет» хоть раз?

У нас были другие условия.

Я никогда не обещала тебя любить.

Не было такого, не лги.

А все равно…

Захаров не прав: Беспредельщик придет, потому что я выполнила условия сделки. Он получил все, что хотел, а в обмен обещал быть на нашей стороне. Если не меня, то мою дочь спасет точно.

Он всегда держит слово.

Глава 35

— Вставай!

Я поднимаю тяжелые веки.

Сонная дочь — горячая и расслабленная во сне — лежит в моих объятиях. Надо мной стоит охранник.

— Пора вниз, — у него похоронный голос.

Четыре утра. Пора ехать. Я не хочу выпускать Полинку и умудряюсь кое-как сесть с ней на руках, целую сладко пахнущую макушку и тяну время.

— Живее вниз с ребенком, едете вместе.

Нас обменяют обеих? Толя все-таки согласился?

Я вопросительно смотрю на него, но мужчина непроницаем. Он ждет, пока я возьму спящую дочь на руки и пойду за ним. На первом этаже сборы: у подножия лестницы стоит растерянная Светлана в теплом платье и жилете из блэкгламы, в прихожей битком охраны. Толя на улице — с крыльца долетает требовательный голос. Мы со Светланой сбиваемся вместе, она держит Полинку, пока я надеваю пальто.

Нас рассаживают по машинам. Глава охраны и Толя садятся на передние сиденья внедорожника, а мы со Светланой назад, во вторую машину набиваются телохранители. Ночную тишину прорезает рев движков, когда они газуют, и друг за другом срываются с места.

Я понимаю, что из этого дома мы уезжаем навсегда. Возвращаться Толя не планирует.