Беспринципный (ЛП)

Твоя жена: Я еду со Стефано за мороженым. Сегодня вечером мы можем посмотреть старый фильм и выпить по бокалу рутбира. Ты возвращаешься ко мне домой, Капо.

— Чушь собачья, — сказал я. — Она ехала не в ту сторону. — Марипоса ехала в «Дольче». Направлялась посмотреть, что со мной. Потом я велел Рокко остановить машину. Открыв на своем компьютере другую программу, которую я разработал, я изложил им суть ситуации. Мой голос звучал спокойно, сдержанно, может быть, даже холодно, но внутри меня извергалась гора Везувий.

Джованни был прав. Ее часы не показывали сигнала, как и рабочий телефон Стефано. Я даже отследил его личное устройство, и его тоже невозможно было обнаружить. Как и телефон Марипосы.

— Давай, моя маленькая бабочка, — прошептал я. Я переключил передачу, проверяя свое последнее средство — так я всегда следил за ней. Даже в доме Малыша Хэрри.

Ее обручальное кольцо.

Она никогда его не снимала. В металле за алмазом находилось следящее устройство. И в ее другом кольце тоже, если она когда-нибудь решит носить одно без другого. Если бы тот, кто это сделал, сделал это не для того, чтобы ограбить ее, ему бы и в голову не пришло забрать ее кольцо. Ее часы. Ага. Ее машина. Ага. Но ее кольцо? Его нельзя было бы заподозрить как следящее устройство.

Как только на экране забилось сердце, я закрыл глаза и сжал четки на шее. Стефано. Стефано был убит. Но тут холодная рука коснулась моей шеи, и я заговорил низким и напряженным голосом.

— Рокко. Отвези меня к Гудзону. — Я рассказал ему об этом районе. — Так быстро, как только сможешь. А по дороге позвони Брандо.

Брандо Фаусти когда-то служил в береговой охране. Он был водолазом-спасателем на Аляске. Он был лучшим из лучших. Этот ублюдок был как акула в воде. У него было все необходимое оборудование, и он мог видеть почти вслепую.

Второй нужный человек, доктор, уже сидел на заднем сиденье, подавшись вперед и прислушиваясь. Он что-то бормотал, медицинские термины.

Кто бы ни похитил мою жену, он увез ее на Гудзон. Я видел, как сердце на экране приближается к воде. Кто бы ни похитил мою жену, жену покойника, он собирался утопить ее.

30 МАРИПОСА

Сицилия. Я все думала о том, как проводила там время в воде. Опускалась под воду только для того, чтобы выскочить обратно. Моя голова вынырнула на поверхность прежде, чем звук полностью достиг моих ушей.

Моя голова. Здесь происходило то же самое.

Руки лапали меня. Я боролось с ними, как могла. Я царапалась, кусалась и кричала. Я не была уверена, что крик был достаточно громким. Находилась под водой, все было искажено.

Услышит ли меня кто-нибудь?

Если бы не мой ребенок, я бы сдалась, точно сдалась. Дьявол сцапал меня, и мой муж, вероятно, уже мертв.

Со мной было покончено. Я устала от борьбы, от погони.

Моя воля к жизни сгорела до тла.

Я так устала, когда нашла Капо. И после того, как он принял меня, дал мне кров, пищу и защиту, не говоря уже о том, чего мне так долго не хватало — любовь и безопасность, — я заснула. Нашла убежище. Но моя воля к жизни все еще была усталой, все еще жаждала сна, покоя в безопасном доме, удобной постели и крепких объятий.

Хотя я боролась не только за себя. Ребенок заслужил шанс прожить жизнь, которую еще даже не пробовал на вкус. Не просто выживать, а жить. Жизнью, за которую я была готова продать свое тело.

Оказалось, что я отдала его вместо него.

Капо. Мой ребенок. Саверио. Я даже не сказала Капо, как мне нравится это имя и его значение. Новый дом. Саверио был домом, который мы всегда делили. Он был нашей кровной клятвой, обретшей физическую форму.

Я вцепилась еще сильнее. Я надеялась, что мои зубы стали еще острее. И мой крик — даже если он выйдет хриплым, возможно, кто-то все равно услышит меня.

Моя спина ударилась обо что-то твердое, дыхание со свистом вырвалось изо рта. Я потеряла еще больше внимания, еще больше контроля над своими конечностями. Все мое тело было в огне.

Бормотание. Было так много бормотания.

Заткнись! — вот что мне хотелось закричать. Мой голос звучал приглушенно, но его — нет. Он звучал прямо у меня в ухе, кричал внутри моего разбитого черепа. Он, казалось, подпрыгивал из стороны в сторону, заставляя мою голову болеть еще сильнее.

Меня затошнило. Тошнило.

Жжение было таким горячим.

Мои ноги. Я не могла пошевелить ногами. Мои руки. Их я тоже не могла сдвинуть.

У меня не было ничего, абсолютно ничего, чтобы бороться с ним.

Огонь приблизился ко мне вплотную, облизывая каждый дюйм моей кожи, а затем произошло свободное падение в бездну, сильный шлепок ледяной воды по обжигающей плоти, а затем он поглотил меня. Меня засасывало все глубже, глубже, глубже, быстрее, чем я успевала сделать вдох.

Давление было огромным. Всепоглощающим. Оно потушило огонь, но отправило меня в другую спираль.

Замерзшие руки крепко держали меня, и тысячи рук кололи меня сотнями острых, холодных кинжалов. Потом вода хлынула мне в рот, попала в нос и поглотила легкие. Другой вид ожога, но все же ожога, который схватился, но не обуглился.