БеспринцЫпные чтения. ТАКСИчная книга

Ночь прошла в суете сборов и приготовлений. В шесть рук складывали вещи по чемоданам. Первым делом – то, что остро необходимо: все лекарства, которые удалось найти, документы, одежда, обувь. Потом – все, что теоретически может пригодиться. Другими словами – все остальное. Разве что обои со стен не содрали. К шести утра сидели на плотно связанных коробках и распираемых изнутри вещами сумках. Спать не было сил и смысла – на восемь утра заказана машина.

Пашка, таксист, наблюдал, как туда-сюда таскали коробки, и курил с задумчивым видом. Настроение – не очень. Таскать вещи не хотел, ведь ему за это не платят – он не грузчик, а водитель. Постучал по колесам ногой, проверил, не отвалятся ли – путь-то неблизкий. Выдержали, слава богу. Тут как раз и коробку последнюю в салон погрузили. А где врач, Соломон Василич? Звонят на трубку – гудки идут, а никто не отвечает. Тут видят, из-за угла дома неуверенной походкой выступает врач. Понять, что это врач, не составило труда, потому что белый халат был натянут поверх пуховика, а медицинская шапочка – поверх вязаной зимней шапки. Февраль все-таки.

– Соломон Василич, дорогой, куда пропали? – издалека прокричал Савин отец, расставляя руки, как для объятий.

– Сказано – в восемь, я и иду к восьми, – буркнул смурной врач.

– Вы в порядке? Ехать сможете?

– Ехать – не бежать, каждый сможет…

– От вас алкоголем пахнет!

– Кагорчик с утра – дело святое, если не в пост. Я свою работу знаю, меня учить не нужно. Где покойник… тьфу, бляха… пациент? – вырвалось у патологоанатома.

Из подъезда Сава с матерью вывели под руки тетку и медленно, маленькими шажочками, подвели ее к авто. Отец Савы открыл дверь, а таксист, увидев пассажирку, подошел к нему со спины, потрогал за локоть и сказал:

– А бабуля-то доедет? Может, не надо?

– Надо! – отрезал глава семейства.

Тетку наконец посадили, и тут выяснилось, что места в салоне микроавтобуса, с учетом всех засунутых туда коробок и сумок, осталось только на двоих некрупных пассажиров. Одно – на втором ряду сидений и одно – на третьем, в углу, рядом с теткой. Врач был как раз сухоньким мужичком, чего нельзя было сказать о Савином отце. Честно признаться, Сава не пошел ни в одного из своих, довольно плотно сбитых, родителей: и папа, и мама у него были крупными, а сам он всегда считался доходягой – кушал плохо.

– Сынок, едешь ты, – бескомпромиссно заявил отец, – мы с мамой на поезде вас догоним. Ты, пожалуйста, за тетушкой следи внимательно… – помедлил немного и добавил шепотом: – И за врачом.

Расселись наконец, двери захлопнули, помахали друг другу на прощание, до скорой встречи, и Пашка выехал со двора на Хрустальную, потом до перекрестка, направо на Дачную и в сторону Петербургского шоссе.

Сава сел в центре салона, а врач – сзади, рядом с пациенткой. Тетка захрапела почти сразу, как только отъехали, а Сава еще немного боролся с наваливающимся на него сном, бдел, как отец наказал. Но глаза слипались. Последнее, что видел, когда обернулся, – как врач достает из внутреннего кармана малек и отхлебывает немножко. Хотел было что-то сказать и не успел – уснул.

Сквозь сон Савик почувствовал, как его дергают за плечо, и услышал шепот:

– Эй, парень, парень!

Мгновенно очнулся и обернулся, еще не отойдя ото сна:

– Что?

– Тетка твоя… того!

– Чего того? – не врубился Сава спросонья.

– Богу душу отдала.

– Чего? – Сава вскочил на кресло коленями. – Как? Может, спит?

– Я-то уж мертвого от живого отличу. Не дышит, пульса нет. Отмучилась, во сне ушла.

– Ужас! Что делать?

– Что там такое стряслось? – подал голос Пашка, водитель, не отрывая взгляд от дороги.

– Да у нас тут… это… – замялся Сава.

– Труп, – бесцеремонно вмешался Соломон Василич. После чего Пашка принял правее на обочину и резко затормозил.

– Вы че, мужики, прикалываетесь? – заорал он, повернувшись к пассажирам, – Ты, врач, ты куда смотрел? Как – труп?

– Не пыли, что, трупа не видел ни разу? – спокойно ответил патологоанатом. – Нечем помочь, когда время пришло, – и отхлебнул из малька.

Через пять минут втроем стояли у машины, курили.

– Надо скорую вызывать, – начал Пашка.

– Скорую нельзя, затаскают по экспертизам и судам, замучаешься объяснять: куда вез, зачем, как скончалась, – резонно отвечал врач, – тебе оно надо?

– Не надо. А что делать? Труп везти? Нам еще полпути ехать, – ответил Пашка.

– По-другому никак. Нужно привезти, в квартире на кровать положить и тогда вызывать, мол, ночь спала, только что нашли.

– В три часа дня? – вставил свои пять копеек Сава. – Поздно спохватились.

– Ну, поздно уснула, мало ли, всякое бывает, – парировал врач.

– Значит, надо везти.

Сава позвонил отцу, сообщил скорбную новость. Тот решение довезти до квартиры поддержал:

– Так как-то по-человечески, что ли… – сказал.

На том и порешили. Оставшийся путь ехали молча, музыку тоже не включали. Врач на холодном плече тетки уснул.

Доехали до дома, 600-я серия, корабль. Квартира на седьмом этаже, есть лифт, но очень маленький.