Беспризорница: любовь Соболя

— Влада… Влада…Вла-а-ада-а-а…

— Тьфу ты, ипись конём! — сплюнул Роман, беспокойно поглядывая в окно.

С прибытием скорой наверняка нарисуются и мусора, а ему не резон сталкиваться с этими молодчиками. Пришьют же, сволочи, попытку мокрухи, Соболя, небось кто-то из соседей тут засек, версия выстроится стройная, типа, бывший уголовник наказал обидчицу мелкой. Красноперым плевать, каковы истинные мотивы преступления, им лишь бы звезду на погоны и на доску почета своё рыло.

Вой сирены приближался, Рыжий сунул нож в рукав, и заторопился прочь. Прыгнул за руль, сорвал машину с места, и свернул в первый же переулок. Светиться там, где произошло покушение, не стоило, а вот узнать, что за хрень приключилась на самом деле, всё-таки надо бы. Чуть подумав над дилеммой, он дал задний ход, и вырулил на магистраль.

Соболь ответил после второго гудка, и Рома без предисловий ему выдал:

— Короче, Макс, дело дрянь. Люське в брюхо «перо» всадили, жить вроде будет, но талдычит только имя твоей протеже. Ножичек помнишь, которым тебя твоя амазонка почикала?

— Ну? — хмуро бросил Соболь.

— Забрал я его. Чё-то стремно всё это. Ты вчера ножичек девчонке вернул, а сегодня им кишки мамане вскрыли. В хате ни тряпок девчонки, ни её самой. Смылась куда-то. — Максим молчал, и Рыжий продолжал, не забывая посматривать в зеркальце заднего вида, не мелькают ли позади полицейские тачки. — я в казино подъеду, там обмозгуем.

— У меня щас встреча. Нож пока спрячь, и лишнего никому не болтай.

— Обижаешь, дружище. Когда это я треплом был? — буркнул Роман, и связь прервалась.

***

Чудес не бывает, об этом Влада знала с детства. Были времена, когда она еще верила в сказки, в волшебную страну, куда они с папой однажды отправятся, но всё рухнуло с появлением мачехи. Людмила сразу установила в доме свой порядок, и потребовала, чтобы девочка подчинялась ей беспрекословно.

При муже женщина была сама доброта, слащаво улыбалась падчерице, покупала красивые вещи и кукол, готовила вкусные завтраки, провожала в школу. Но, как только он начал болеть, и уже мало внимания уделял дочери, вся «любовь» Люськи испарилась, подобно растаявшему на теплом солнце апрельскому снегу.

Да, в апреле отец и умер…

Первый рабочий день у Владки не заладился с самого утра. Отчаянно боясь сделать что-то не то, накосячить с накладными или еще какую-нибудь промашку, она нервничала, и неправильно расписалась в документах. Заметила, что поставила подпись в графе, где полагалось быть фамилии хозяйки, и принялась отвоевывать у поставщика бумагу, чтобы исправить. Хотя исправлять было уже нечего.

Конечно, об инциденте доложили Нелли Игоревне, и Владка со страхом ждала выволочки. А то и чего похуже, вплоть до увольнения. Вечно у неё всё не так, как у людей. Права Люська, она ходячее недоразумение.

В обеденный перерыв явились какие-то молодчики и начали рыскать по подсобке, заверяя, мол, пришла пора заплатить дань. За что именно, а главное, чем она должна была платить, девушка не поняла, но воинственно бросилась на одного из них, в кровь расцарапав тому физиономию.

Привычно метнулась к куртке, чтобы вооружиться ножом, тут-то и выяснилось, что его нет. Скорее всего, выронила дома, когда её выгоняла Людмила. Драка закончилась разборкой между охранниками рынка и этими субъектами, естественно, не в пользу прибывших собирать «налог» за торговлю. Услышав, что кто-то вызвал ментов, Влада ощутила тошноту.

Её ведь точно отсюда попрут, если начнут проверять, кто она и где прописана. А Люська наверняка уже подсуетилась и с помощью участкового из дома её выписала. Решив, что лучше пока где-нибудь отсидеться до приезда Нелли, Влада юркнула вдоль прилавков, не забывая озираться, и, в случае появления полиции спрятаться среди пустых ящиков.

Как вдруг отчетливо различила свою фамилию, и застыла на месте. Неподалеку от неё тот самый Иван, участковый, а с ним еще один, молодой и дерзкий, расспрашивали продавщицу. Незнакомец, суя под нос растерянной тётке красную книжицу, настойчиво допытывался, где найти её, Тимирязеву Владиславу, такого-то года рождения.

— Да не чеши, что не видела девку, она сюда часто наведывается за харчами. — гаркнул Иван, грозно глядя на торговку. — высокая, тощая, в джинсовой куртке. Волосы черные, сама смуглая. Ну? Не препятствуй закону, Тамара свет Ахадовна, не то как нагоним проверку, да налоговую, пусть прошерстят, есть ли у тебя разрешение на проживание в Российской Федерации. Аль на родину, в Дагестан, шибко хочется?!

— Да что я, отказываюсь, что ли, следственным органам помочь. — окрысилась Тамара, забегав раскосыми глазами по сторонам, — видела я вашу Владку, вчера тут ошивалась. А чего она натворила-то?

— Мать свою ножом пырнула. Покушалась, стало быть, на жизнь человека. — отмахнулся молодой, стреляя зорко цепким взглядом по народу. — ну, так где, говоришь, она топталась?