Беспроигрышная ситуация

Потому что мы друзья.

Да, друзья. Только друзья, и так будет до тех пор, пока мы не разведемся и я не вернусь домой.

Одна.

— Я ударилась рукой, ладно. Я была неуклюжа.

— Нет, не ударилась.

— Да, ударилась.

— Леора, я знаю, что ты врешь. Я отчетливо вижу следы пальцев, так что перестань врать и скажи мне правду, чтобы я мог найти того, кто это с тобой сделал.

Голос Лукаса повышается, подкрепляя силу нашего спора.

Я молчу, не давая ему ответа.

Его челюсть сжимается, а в голосе звучит гнев.

— Ты думаешь, что если я закроюсь от тебя и оттолкну, то станет лучше? Как ты делала последние несколько дней.

— Я не отталкиваю тебя.

— Нет, отталкиваешь. Ты делаешь это с того самого трюка в Париже.

Он почти выплевывает слова.

Тот трюк в Париже.

Это то, что он думает об этом? Это то, что он думает обо мне, когда я становлюсь уязвимой и выставляю себя на всеобщее обозрение? О том, что я хочу его? Что это все был трюк?

Я и так была унижена, а теперь он снова бросается на меня.

Обида и разочарование накаляют меня, подталкивая к ответным действиям.

— Пошел ты, Лукас.

— Насколько я помню, именно об этом ты меня и умоляла. — Говорит он сквозь стиснутые зубы, и его слова звучат как пощечина.

Горячий обмен мнениями повисает в воздухе, наполняя его напряжением и сырыми эмоциями.

На его лице промелькнуло сожаление, словно проходящая грозовая туча на мгновение набросила тень на его черты.

Его брови слегка нахмурены, а в глазах мелькает грусть, как будто он только что осознал всю глубину своих обидных слов.

Это мимолетное мгновение, которое не затягивает открытую рану, оставленную им.

Его губы раздвигаются, словно он хочет заговорить, чтобы отплатить за причиненную боль.

Но он колеблется, и я наблюдаю, как его челюсть то напрягается, то расслабляется, на его лице отражается явная борьба.

Его плечи слегка опускаются, как будто груз сожаления физически давит на него.

Скажи что-нибудь.

Возьми свои слова обратно.

Скажи, что ты этого не хотел.

Пожалуйста.

Как только сожаление появляется, он скрывает его за стоическим фасадом.

Его черты ожесточаются, и сожаление уходит, оставляя лишь след тоски в его глазах.

Я думаю, не слишком ли поздно исправлять ущерб, нанесенный этой дракой, но с его губ не слетает ни слова.

Слезы грозят хлынуть из моих глаз, но я сдерживаю их, не позволяя ему увидеть, как глубоко он меня ранил.

Я протискиваюсь мимо него и иду в свою комнату.

На этот раз он не останавливает меня.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ЛЕОРА

Я проснулась, чувствуя себя измученной.

Слова Лукаса и моя ложь преследовали меня во сне.

Я должна сказать ему правду, но его слова все еще причиняют боль.

Поэтому, вместо того чтобы начать разговор, который нам необходимо провести, я решаю спуститься в кафе рядом с нашей квартирой, чтобы выпить кофе и что-нибудь сладкое, чтобы успокоить нервы перед тем, как снова начать разговор.

Когда я выхожу из своей комнаты, меня встречает Лукас, сидящий за кухонным островком и склонивший голову к потолку.

Он поворачивает ко мне лицо, и не похоже, что он много спал.

На его лице написано изнеможение и нотки раскаяния.

Наши глаза встречаются, и в воздухе повисает тяжелая тишина.

Его губы слегка приоткрыты, намекая на слова, которые он хочет сказать, но напряжение между нами заставляет его молчать.

Он знает, что я солгала; он сказал мне, что звонил Камилле, и она сказала ему, что меня с ней нет.

Я не права, что солгала, но его слова глубоко ранили меня, и мне нужно немного времени, чтобы начать разговор.

Но даже несмотря на это, видеть его таким — почти сломленным больно.

Это моя вина, что он не выспался.

Я виновата в том, что он расстроен, и чувство вины гложет меня.

— Я иду к Жан-Полю. Тебе что-нибудь нужно? — Спрашиваю я, протягивая руку.

Он обожает их pain au chocolat, и я ни за что на свете не смогу пойти туда, не купив ему один.

Он замирает, его спина становится твердой, а разбитый взгляд полностью исчезает.

— Что за Жан-Поль?

Ярость и намёк на что-то ещё, возможно, на властность, мерцают в его чёрных глазах.

— Прости? — Спрашиваю я, стараясь сохранить спокойный голос.

Ему требуется всего две секунды, чтобы подняться со стула и сократить расстояние между нами.

— Кто. Блядь. Такой. Жан. Поль?

Я невольно рассмеялась, не в силах сдержать себя.

Глаза Лукаса еще больше расширились, на его лице отразилось замешательство.

— Жан-Поль, — я делаю ударение на «а»— это название кафетерия на соседней улице.

Он ничуть не успокаивается.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он догоняет меня и разворачивает к себе, его рука нежно обхватывает мой бицепс.

Его глаза все еще горят от гнева, а грудь вздымается с каждым вздохом.

— Я не верю тебе, Леора. — Рычит он, его голос мрачен.

Я не думала, что это возможно, но сегодня он еще более разъярен.

— Где ты была вчера?

Его смена темы застала меня врасплох.

— Я же сказала, что работала и потеряла счет времени.

— Давай попробуем еще раз. — Бросает он вызов. — Где ты была вчера, Леора?