Беспутный повеса

«Но ведь рано или поздно такое все равно должно было случиться», – подумала Мэри, стряхивая с ноги мыльную пену, и, чтобы не потерять равновесия, запрыгала на другой ноге. Однако был не только этот неожиданный порыв в Воксхолле, который она еще могла бы себе простить. Был еще этот мерзкий, отвратительный дом – очевидно, его любовное гнездышко, эта тошнотворно-вульгарная комната с ее алыми бархатными драпировками и широкой мягкой постелью – и необъяснимое отсутствие сопротивления с ее стороны, когда он нес ее на эту постель.

«Интересно, сколько еще женщин лежало с ним в этой постели», – подумала Мэри и снова почувствовала приступ тошноты. То, что она не сопротивлялась, можно было объяснить в какой-то мере замешательством и определенной благодарностью за то, что в Воксхолле он оказал ей неоценимую услугу – против этого нельзя было ничего возразить, но услугу грязную, как и все, что там происходило. Господи, на столе… Мэри тряхнула головой, избавляясь от этого воспоминания. Тогда ее охватил ужас, ей страшно было остаться одной, и нужно было к кому-то прижаться, а когда все произошло, в ней остались усталость и безразличие. Или это было любопытство? Такое предположение заставило ее вздрогнуть. Но какова бы ни была истинная причина, Мэри сочла невозможным отказать лорду Эдмонду.

«Тебе понравилось все, что там произошло, – напомнил ей внутренний голос, – понравилось абсолютно все». Мэри снова тряхнула головой, но голос не умолкал.

Прежде в занятиях любовью Мэри бывала пассивной участницей, хотя отдавалась с готовностью и проявляла нежность; Лоуренс никогда не жаловался на ее холодность. Она всегда считала, что мужчины обожают заниматься любовью, а женщины существуют, чтобы доставлять им удовольствие. Но это не означало, что она сама не получала наслаждения от этих занятий, Лоуренс всегда удовлетворял ее.

Но в прошедшую ночь она отнюдь не была пассивной. Ее неистовство в Воксхолле еще можно было объяснить – тогда бушевала гроза, но в той алой комнате никакой грозы уже не было, и все же… все же… О Господи!

«Тебе все очень нравилось, и ты отдавала столько же, сколько получала», – продолжал тот же голос.

Нет, это не правда! Мэри крепко зажмурилась. Такого не может быть, этот мужчина был ей неприятен, в нем было все, что она всегда считала самым отталкивающим.

«И самым привлекательным», – нагло добавил голос.

«Конечно, лорд Эдмонд не придет, – решила в конце концов Мэри, – потому что, проснувшись, тоже ужаснется тому, что произошло между нами ночью. Он обещал прийти, значит, мне лучше не оставаться дома. Но ведь я сказала, что буду дома, так как же я могу уйти». Мэри не знала, как ей поступить.

То место внутри ее, где он был вчера, все еще давало о себе знать. Что же, она просила, чтобы все было медленно, и он исполнил ее пожелание, а болезненные ощущения неизбежны, ведь прошло уже целых семь лет.

Одевшись и расчесав влажные кудри дрожащими руками, Мэри позвонила, чтобы из ванны вылили воду.

* * *

Днем у входной двери зазвонил колокольчик. Мэри с замиранием сердца ждала внизу в гостиной, когда откроется дверь и появится ее посетитель, и с огромным облегчением увидела, что дворецкий провожает в комнату Пенелопу, а не лорда Эдмонда Уэйта.

– Мэри! – Пенелопа, взяв подругу за руки, поцеловала ее в щеку. – Слава Богу, ты дома. Я уже боялась, что ты увязла где-нибудь в грязи Воксхолла. Что с тобой приключилось? Адриан чуть ли не силой увез меня домой. Когда стало ясно, что ты не одна и, несомненно, нашла где-то убежище, он сказал, что ждать тебя не имеет смысла. Но, Мэри… – Глаза Пенелопы стали огромными и круглыми, как блюдца. – Ты была не одна! И не с кем-нибудь, а с лордом Эдмондом Уэйтом. Рассказывай все!

– Мы переждали грозу, а потом он отвез меня домой в своем экипаже. – Мэри очень надеялась, что не покраснела.

– Очень жаль, – отозвалась Пенелопа. – То есть я сожалею, что ты оказалась вместе с ним, и чувствую себя виноватой, потому что это я пригласила тебя. Мне и в голову не могло прийти, что среди гостей Рутерфордов могут быть недостойные люди. Но они в городе недавно, ты же знаешь. Он тебя не изнасиловал, не сделал что-нибудь невообразимое вроде этого, нет? – Она сдавленно хихикнула, – Ничего такого не произошло, уверяю тебя, – твердо заявила Мэри. – Мы нашли укрытие от дождя и провели время за разговором.

– За разговором? – повторила Пенелопа. – Из всего слышанного мной раньше я сделала вывод, что этот мужчина способен только на один определенный разговор с женщинами. Кстати, осмелюсь заметить, Мэри, что он немного боится тебя, как и многие другие мужчины, из-за того, что ты открыто демонстрируешь свои умственные способности. Во всяком случае, так говорит Адриан. Ты знаешь, что он убил своего брата?

– Кто, Адриан? – Мэри нахмурилась.

– Лорд Эдмонд, дурочка, – засмеялась Пенелопа. – Это было давным-давно. Очевидно, он убил брата из ревности, а этим убил и свою мать. Он разбил ей сердце, и она умерла. Странно, что ты ничего не слышала.