Бесс-фракиец

Ловчий, вытаращив глаза, не понимая глядел в разгневанное лицо девушки — в лицо своей смерти. Облитое жертвенной кровью, с презрением, горящим во взгляде, это лицо не могло принадлежать простой смертной. То была Немезида, богиня мести. Его личная Немезида. В руке она почему-то сжимала обыкновенный критский нож с рукояткой из козьего рога — простое оружие горных пастухов. Но это была богиня — никаких сомнений. Он силился что-то ей сказать, какие-то слова оправдания. Но не вышло: вместо слов раздалось лишь нелепое булькающее кваканье. А она, сделав еще один быстрый взмах ножом, вскрыла артерию у него на горле — и искупалась в фонтане его крови.

Собравшись с силами, Венари сбросила с себя тело насильника. Встала, с презрением плюнула на труп. Огляделась.

Других преследователей поблизости не было. От легкого ветерка колыхался сухой тростник. Три мертвых тела неподвижно лежали в илистой земле. Ночь над Великой Рекой была тиха и таинственна.

Не нравилась Венари эта ночь.

Не заботясь о разорванной одежде, пиратка собрала оружие, прихватила с собой затушенный факел одного из убитых и двинулась прочь от места схватки. Теперь нужно было выручать любимого, и она задумалась, какие у нее для этого оставались возможности. Врагов на этом неприветливом берегу было достаточно, а вот союзников, похоже, не осталось совсем. Надо было как-то привлечь внимание команды "Танатоса", подать Бруту какой-нибудь знак…

Не в силах что-либо придумать, она продвигалась через заросли к берегу, дабы разведать обстановку. Теперь, под покровом темноты, сделать это было гораздо легче.

Внезапный шорох слева привлек внимание Венари, и она насторожилась, обернувшись на звук с копьем в руках. Прислушавшись, она определила, что это не зверь — человек. Всего один, притом ослабший: неровные, тяжело хлюпающие в иле шаги, шумное дыхание. Как будто оживший мертвец бредет в ночи.

Венари прислушалась — больше никого рядом не было. Враг или союзник шел вдоль реки? Кем бы он ни был, Венари сумеет с ним справиться. Она решила выяснить, кто это такой, и, подобравшись словно кошка, бесшумно пошла на звук.

Когда чужие шаги стали слышны совсем близко, она застыла на месте, выжидая незнакомца, и вскоре прямо к ней из дебрей вышел высокий черный силуэт, в котором она тут же узнала нубийского телохранителя скупщика Кассандра.

Нубиец шел, шатаясь. По шее и щеке его стекала кровь, левое ухо висело на тоненьком лоскутке кожи, длинный рубец пересекал лицо от виска до подбородка. Одной рукой он держался за раненый бок, в другой сжимал обломок своего кривого клинка.

— Кто здесь? — прохрипел чернокожий, выбрасывая вперед руку с обломком.

— Я, — ответила Венари и вышла в лунный свет с копьем наготове.

Нубиец вздохнул и опустил оружие.

— Убери копье, госпожа. Ты пришла с Фракийцем, а он — наш друг. Что с ним?

— Это я у тебя хотела узнать, — вполголоса заговорила Венари, продолжая метить в нубийца острием копья. — Что тут вообще происходит?

— Не… знаю, — облизав пересохшие губы, ответил нубиец. — Нас предали. Кто-то привел сюда римских собак. Они напали бесшумно, будто тени… Всех убили. Всех: и моих братьев… и твоих, госпожа.

— Я не верю тебе, — яростно оскалилась Венари, вскинув копье. — Твой хозяин знал того, кто вел римлян! Он называл его по имени — Менидием.

— Менидий… шакал! — глаза нубийца мстительно блеснули в свете луны. — Вот кто нас предал! Я подозревал, что он нечист… но мерзавец втерся в доверие к Кассандру: он якобы спас одного из наших от римлян…

— Я все равно тебе не верю.

— Твое дело, — пошатнувшись, выдохнул чернокожий. — Вот этим клинком я, Зэмба из Берегового Братства, зарубил двоих серых. Дрался, пока не сломался меч, потом упал под ударами врагов. Они решили, что я мертв, и не стали добивать… Когда принялись растаскивать добычу, я незаметно отполз в заросли и начал уходить к реке. Если Кассандр убит… то Братству в Александрии конец. Но теперь я знаю имя предателя, и всё, чего хочу — это отомстить…

— Отомстить? — переспросила Венари, опустив острие копья. — Но как? Врагов целая свора, а ближайшие союзники — в море, на "Танатосе". Они не видят, что творится на берегу. Бесс попал в лапы римлян живым, и я должна вызволить его, но…

— Я… возьму римлян на себя… а ты… выручишь Фракийца, — уверенно произнес Зэмба, перебарывая слабость от полученных ран.

Девушка вопросительно взглянула на него.

— У тебя есть факел, — сказал нубиец. — Я… устрою пожар. Это отвлечет римлян… и… станет сигналом для Брута.

— Это верная смерть, Зэмба. Серые изрубят тебя на куски.

Чернокожий отнял ладонь от бока, открывая страшную рану, истекающую кровью, и обнажил свои белые зубы в невеселой усмешке.

— Я итак уже труп, госпожа. Заберу с собой напоследок побольше римских собак.

5. Лазутчик

Мерцающий свет лампиона играл бликами на неподвижном лице связанного пирата. Фракиец лежал на полу с закрытыми глазами. В сознание он не приходил.