Бессердечие магов

– Но если люди обнаружат, что ваши мысли совпадают с их собственными и что вы можете поработать вместо них во время поединков, выбивая из состязания тех, кто думает иначе, тогда, возможно, они решат, что лучше вас поддержать, а не бросать вам вызов.

Не все Дома встречались друг с другом в поединках. Поворот не был предназначен для того, чтобы выжечь землю Невидимого Мира, – только чтобы немного его встряхнуть. Некоторые союзы должны остаться союзами. Судя по тому, что она успела увидеть, Лоран умел мыслить стратегически. И если он сосредоточится именно на этом, у нее будет время подумать о дальнейших действиях в связи с тем, что Иэн Мерлин находится в Доме Просперо, и стоит ли рассказывать обо всем этом Шаре. Теперь кое-какие ее собственные планы нуждались в коррекции.

Лоран оперся на столешницу.

– Майлз Мерлин был у руля все то время, которое я пробыл здесь. И о Невидимом Мире, магии и всем этом я знаю только то, как это устроил он. Это, вероятно, наведет кого-то на мысль, что я буду рад сохранить статус кво… и, честно говоря, сейчас я согласен, чтобы они так и думали.

– Но?.. – уточнила Сидни.

– Меня называют чужаком. Словно это титул, только позорный. Потому что я не родился в каком-то из Домов. Вчера Дом Ди даже не пустил меня на порог – и никто не встал на мою защиту. Я – единственный из состязающихся в этом Повороте, чья кожа темнее белой, – и готов поставить все деньги на своем банковском счете до последнего доллара, чтобы стать первым темнокожим, которого назовут Домом. Я хочу получить власть. Не буду делать вид, будто это не так. Но существует еще одна причина, по которой я в это ввязался. Есть такие ребята, каким был я, – и они тоже должны оказаться здесь. Пусть я не могу открыть для них весь Невидимый Мир, я могу открыть мой собственный Дом и дать им место. Так что, конечно, я пока подожду и посмотрю, а когда все станет яснее, стану решать, кого вызывать следующим.

– Ладно, хорошо, – сказала она. – И еще об одном я прошу вас подумать: что делать с Греем.

– Я же говорил…

Она оборвала его:

– Я помню, что вы говорили. Чтобы я его не трогала. Я не прошу это изменить, но вам стоит помнить, что в какой-то момент дуэли будут на смерть. А сразиться с Домом или соискателем можно всего один раз.

– Так что было бы лучше сделать это пораньше и попробовать выбить его, чем отложить на потом и, возможно, убить. – Лорана это заметно огорчало. – Мне это не нравится, но я понял. Я об этом подумаю. Я больше ничего не обещаю, но я об этом подумаю.

– На большее я и не рассчитывала, – отозвалась Сидни, хотя на самом деле это было не так. Ей хотелось навести его на мысли о том, что в результате его собственного успеха вызов может сделать Грей – и как самому Лорану следует поступать в этом случае, но, похоже, для такого разговора время еще не настало. – Сообщите мне о следующем вызове, когда решите, кому его сделаете.

* * *

Когда создавался Дом Теней, было использовано немало разных заклинаний. Одно из таких заклинаний выглядело как ангел.

Ангел Вод, венчавший фонтан Бетесды, окруженный красным кирпичом Бетесда-Террас в Центральном парке. Шагающий вперед, с раскинутыми крыльями и протянутыми руками, с лилией в одной из них. Сидни стояла лицом к воркующим голубям, усевшимся рядком на крыльях скульптуры.

Скульптура сама по себе не была магической. Она стояла тут и до создания Теней: была поставлена в честь чистой воды, как символ свежести и непорочности. Когда Сидни об этом узнала, то просто пришла в бешенство: после того, как скульптурой завладели чары, создавшие Тени, управляющие исходящей оттуда магией, она уже не была ничем подобным.

Будь это изображение связано с чем-то помимо Теней, Сидни считала бы его прекрасным. Однако зная, что оно собой представляет, – даже когда заходящее солнце подкрашивало нежной акварелью небо и облака позади него, – она едва могла заставить себя на него смотреть.

Тем не менее, чтобы разрушить заклинание, необходимо было знать, как оно работает. А для этого мало было просто смотреть на эту скульптуру.

Сидни обошла вокруг фонтана так, чтобы он все время оставался в ее поле зрения. Тени окутывали его плотнее, чем что бы то ни было в этом парке, но эффект был едва различимым. Фотограф или художник – человек, работающий со светом, – мог бы это заметить, однако большинство простаков вряд ли что-то уловили бы. Эта магия была очень хорошо скрыта.

Она произнесла слово, чтобы закутаться в воздух, словно в плащ. Его слоги разбивались и падали тихим дождем. Она вытянула руки в зеркальном отображении скульптуры и потянулась вглубь магии, заключенной внутри.

Темная медь и тлен, ощущение свернувшейся крови между пальцев: именно это она и ожидала обнаружить. Магия Теней. С ней она знакома. Ее она может разрушить.

Она вдохнула, выдохнула – и погрузилась глубже.

Магия обвилась вокруг нее, словно канаты, словно колючая проволока, – удерживая, дергая, впиваясь когтями. Жадная. Еще какое-то заклинание, вплетенное в магию Теней. Еще какое-то заклинание, пытающееся вытянуть магию из нее. Пальцы стискивали ее сердце, шарили внутри.