Бессердечная Аманда

— На мой вкус, слишком редко. Ты, может быть, уже успел заметить, что твоя жена очень сдержанна в разговорах о мужчинах и о сексе? Если мы когда — то и говорили об этом, то обычно это я начинала разговор, а она его тут же заканчивала.

— А она замечала, что ты мне нравишься? Правда, когда я смотрел на тебя, я все время следил за тем, куда в этот момент смотрит она. Но от нее не утаишься.

— Она уверена, что ты меня терпеть не можешь. И это ее удивляло, потому что, по ее наблюдениям, ты готов завалиться в постель с любой хорошенькой женщиной.

— С чего это она взяла?

— Никаких комментариев.

— Ее это раздражало?

— Она не жаловалась.

— Ну почему из тебя каждое слово нужно тащить клещами? Я не собираю никакой материал, мне просто ужасно интересно.

— Когда мы договаривались о встрече, ты мне дал понять, что сгораешь вовсе не от любопытства, а от вожделения.

— Неужели одно обязательно должно исключать другое?

— Пока что так и происходит. Боюсь, что эти бесконечные разговоры об Аманде вряд ли помогут нам в нашем деле.

— Твои опасения будут развеяны в прах через несколько минут.

— Почему еще только через несколько минут, а не сейчас?

— Потому что человек — не машина.

— Ну, вообще-то я это по-человечески могу понять. Хотя Аманда утверждала…

— Давай все-таки последуем твоему совету и оставим в покое Аманду. Я помню, как я увидел тебя в первый раз, года три назад. Мы с Амандой еще не поженились; она была у меня дома и как раз возвестила твой визит, мол, сейчас придет ее единственная подруга, чтобы как следует посмотреть на меня. Не успела она закрыть рот, как раздался звонок. Я открыл дверь и увидел на пороге безумно хорошенькую женщину в сером платье, с ребенком на руках (ребенок, кстати, еще совсем не был похож на террориста). Я даже запомнил твои первые слова.

— У меня никогда в жизни не было серого платья. Я была в джинсах и в белой блузке.

— Неужели это так уж важно?

— Конечно, не важно. Но с какой стати я должна признавать, что была в сером платье? Сейчас ты еще скажешь, что тебе сразу же понравились мои ноги.

— Именно это я и хотел сказать.

— А ты меня когда-нибудь видел в чем-нибудь, кроме брюк? Если я не ошибаюсь, ты вообще ни разу не видел моих ног. До того, как я разделась перед тобой.

— Однажды я видел тебя голую, давным-давно. Я лицезрел твою кричащую, роскошную наготу. А точнее, дважды.

— Не поняла?..

— Первый раз зимой, когда ты жила у нас с Амандой из-за того, что в твоей квартире было слишком холодно. Я как-то отправился ночью в кухню попить воды, и тут наша гостья вдруг выходит из своей комнаты и исчезает в ванной, не замечая ни меня, ни моих вытаращенных, алчных глаз.

— В своей кричащей, роскошной наготе?..

— Именно. Я, конечно, подкрался к двери и приник к замочной скважине, но ты, к сожалению, находилась в мертвой точке. Тогда я затаился за притворенной дверью кухни и прождал десять минут. Я надеялся, что тебе тоже захочется утолить жажду и ты войдешь в кухню. Можно было бы прикинуться застигнутым врасплох. Надеюсь, ты помнишь, что мы так и не встретились в кухне?

— Я бы умерла на месте.

— Правда, я должен признаться, что в тот раз не успел разглядеть твои ноги. Мне нужно было успеть разглядеть столько всего другого, что на нога просто не хватило времени.

— Ну и когда же ты их разглядел?

— Чуть позже, здесь, вот в этой самой комнате.

— Здесь ты увидел мои ноги?..

— Однажды вечером сюда явился твой разъяренный приятель, который достал твои деньги из ящика и смылся.

— И что, он показал тебе мои ноги?

— Он навел меня на одно подозрение. Это и есть отец твоей террористки?

— Нет. Не отвлекайся.

— Когда он ушел, я страшно разозлился. Я хоть и не искал эти деньги, но был бы рад найти их первым и показать Аманде. Меня бесило, что она постоянно одалживает или просто дарит тебе деньги. Это-то ты, надеюсь, помнишь?

— Во-первых, она мне давала в долг не постоянно, а всего два раза. А во-вторых, она говорила, что делала это с твоего согласия. И что значит «дарила»?

— Разве она тебе не давала денег просто так?

— Ни разу.

— Странно.

— Мне тоже так кажется.

— Во всяком случае, когда этот злой коротышка ушел, я обыскал квартиру…

— В следующий раз, когда ты сюда придешь, нам надо будет сразу же договориться, что мы не произносим ни слова. Чем дольше мы говорим, тем дальше мы от цели нашей встречи.

— Мы не так уж далеки от нее, как тебе кажется.

— Я не слепая.

— Это только кажущаяся видимость. Ситуация может измениться в любую минуту.

— Хорошо, будем надеяться на чудо. Значит, Фердинанд захапал деньги и свалил, и ты обыскал квартиру. Что дальше?

— Я не искал ничего определенного, я просто копался в твоих вещах и шмотках.

— И при этом нашел мои ноги?

— Да. Вон в том черном комоде.

— Фотографии! Ты нашел фотографии?..

— Согласись, что после этого я имею основание дать оценку твоим ногам. На фотографии все видно: где начинаются ноги, где они кончаются, фотографии — это надежное материальное свидетельство.

— Я помню, что еще подумала: «Надеюсь, он не станет рыться в комоде и не найдет фотографии!»