Бессердечное богатство (ЛП)

— Прошу прощения? Мне здесь не место?! Потому что я не светская львица и не технический гений? Твои друзья, похоже, не возражают.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю, что тебе трудно говорить то, что ты имеешь в виду, — выплюнула я в ответ.

Он разочарованно выдохнул.

— Перестань искажать мои слова.

Я выгнула бровь.

— Ты сам их искажаешь.

— Послушай, я помню ту ночь. Я помню Париж. Как мы бродили по городу, как я показывал тебе настоящий Париж, как был с тобой. Но это была не ты.

Я прищурилась.

— Ты прав. Нет, не я.

Больше я ничего не сказала. Не сказала ему, что я отдала ему невинность не только физически, но и душевно. Моя мечта о любви была и осталась только мечтой. Реальность же была гораздо больше похожа на пощечину.

Не важно, что я ощущала любовь с первого взгляда к Пенну, все это оказалось тогда ложью. Особенно с его стороны. Он был красивым подарком, завернутым в красивую упаковку. Каково же было разочарование, когда ты, словно на Рождество разрываешь красивую оберточную бумагу утром двадцать пятого, а внутри находишь уголек.

Я протиснулась мимо него, он повернулся, глядя мне вслед.

Я услышала его:

— Я тебя предупреждаю. Это плохая идея.

— Что за плохая идея? — Спросила я, резко оборачиваясь. — Ты имеешь в виду себя? Поверь мне, я уже знаю.

— Натали…

— Что тебя больше расстраивает, Пенн? Что я понравилась твоим друзьям или что не влюбилась в тебя по уши? — Я одарила его своим лучшим сочувствующим взглядом. — Похоже, ты не очень хорошо справляешься ни с тем, ни с другим.

Его челюсть отвисла от моего комментария. Как будто он не мог поверить, что я только что ему сказала. Ему. Наверное, с ним никогда так никто не разговаривал.

И это была славная победа.

Самая сладкая победа, которая заставила меня почувствовать себя совершенно опустошенной.

Но я все же заставила себя своим выигрышем насладиться, что последнее слово осталось за мной, гордиться, что я его поразила.

6. Пенн

Огромным усилием воли, я заставил себя остаться на месте, наблюдая за задницей Натали, исчезающей за дверью. Я понятия не имел, как все это могло так ужасно закончиться.

Последний раз я видел ее шесть лет назад. Все тогда было так просто. Как дыхание. Честно говоря, я никогда не думал, что увижу ее снова. И теперь, когда она находилась здесь, остановившись в моем летнем домике, было трудно не вспомнить, почему я тогда ее так хотел.

И я не шутил, когда сказал, что помню, как мы вместе провели ту ночь в Париже. Я все помнил. Все. Она была единственным ярким пятном во всей этой забытой богом истории.

Она была таким ярким лучом света. Незамутненная драмой моего мира. Совершенно невинная, просто очаровательная в наших отношениях. Конечно, я немного преувеличивал то, что говорил ей, но уж точно не лгал. Если уж на то пошло, черт возьми, я был с ней даже слишком откровенен.

С ней легко было вести разговоры по душам и говорить правду.

А теперь...

Я понятия не имел, кто эта чертовая девчонка, которую увидел.

Женщина. Черт, неужели она теперь стала такой женщиной?

Когда она вышла из воды, как богиня воды Мелузина (дух в теле, только что потерявший свой хвост на ночь, чтобы найти мужа), вода стекала по ее телу. Ее серебристо-белые волосы намокли и блестели в лунном свете. Она выглядела... божественно. Беззащитно и сияющая, даже в слабом свете тлеющих углей от костра и Луны. Превосходно. Это было похоже на сон наяву.

Сон, который быстро обрушился реальностью.

За шесть лет многое может произойти. Это очевидно. Я, похоже, тоже изменился с тех пор, по крайней мере, она не дала мне в этом усомниться. Но она была такой молодой и энергичной тогда, наполненная мечтами и жизнью, а теперь стала пресыщенной и циничной. И это было совсем не ее.

Черт! Мне было от этого так хреново.

Самым разумным было бы не думать об этом. Она разозлилась на меня, что я бросил ее тогда. Лучше было бы позволить ей провести одну веселую ночь с моими друзьями, какими бы придурками они ни были, а потом снова исчезнуть с ее пути. Ее жизнь бы пошла своим чередом.

Но почему-то ноги меня не слушались. Я был заинтригован. А меня было нелегко заинтриговать.

Я нашел наружную стереосистему и включил, подключив к своему телефону, прежде чем включить «Раболепствие» Мэтта Мэйсона. Потом вышел на террасу с задней стороны дома. Остальные члены команды и Натали в нижнем белье расположились в бассейне с подогревом. Хотя я только что видел ее полностью обнаженной, мои глаза все еще были прикованы к ее фигуре, едва скрытой под водой.

— Давай, Пенн, — позвала Ларк. — Не заставляй меня тебя обрызгать.

— Подожди! — Сказала Кэтрин. — Я знаю, ты любишь свою малоизвестную музыку, но почему бы тебе не поставить что-нибудь более популярное?

— Например, Тэйлор Свифт для Кэтрин, — со смехом сказал Льюис.

— Эй, она милая!

— Давайте вы просто согласитесь, что обладаете самым плохим вкусом в музыке, — произнес я со вздохом.

— Нет, — хором ответили Кэтрин и Льюис.

— Я согласна! — Сказала Ларк со смехом. — Признаю.

Мне следовало догадаться, что они заставят меня сменить песню. Если они не могли узнать исполнителя, то всегда начинали ныть.

— Вот.