Читаем Бессердечное милосердие полностью

– Знаем. – Голос матери семейства звучал приятно, и его не портил даже весьма заметный акцент. – Мы здесь проездом. Бабушка очень больна и странствовать больше не может. Так помогите же нам.

Я смерила взглядом старуху, и от меня не ускользнули многочисленные заплаты на ее штопаном шерстяном платье и вытертый подол ее юбки.

– А вы заплатите?

– Конечно, но не много, поскольку мы небогаты.

– Да мы многого и не просим.

Я подошла к пожилой женщине. Она была невысокой и худощавой, с потускневшими от времени темно-каштановыми волосами до пояса. Ее согнутая в три погибели фигура выдавала то, что она всю свою жизнь провела с лопатой в руке. Грустный взгляд старухи был проницательным. Она сама вовсе не считала себя немощной.

Джунипер собрала вокруг себя детей и принялась нашептывать молитву.

Я посмотрела на Руну, но та отвернулась. Тогда я взглянула на Ови, и она одобрительно мне кивнула. Я достала фляжку с вайтом и протянула ее женщине. Она сделала глоток обжигающего напитка и вернула мне фляжку.

Перед смертью человека, как известно, одолевает жажда.

Я провела рукой по шее подопечной. Кожа ее была сухой и тонкой, словно старая, выгоревшая на солнцепеке бумага.

– Просто расслабься, лапушка.

Другой рукой я зажала ей рот и нос. Так учила меня Сигги – будет меньше крови. Может, так родным будет легче. Женщина была слабой, и сопротивляться долго не могла.

Когда дело было сделано, я положила ее на землю рядом с можжевеловым деревом. У мужчины глаза были мокрыми, а женщина ни слезинки не проронила.

Была ли женщина из Фрема неистова в годы своей молодости? Мне казалось, что да, была. И жила насыщенной жизнью, полной приключений и риска. А теперь все кончено. Кем бы она ни была прежде, чем бы ни занималась – все будет забыто, затеряно во времени, как будет стерто из памяти даже название ворслендского холма, на котором мы стоим.

* * *

Я копала и копала и за два коротких дня из Сестры Последнего Милосердия превратилась в расхитительницу могил. Под ногти забивалась земля, острые камни ранили костяшки моих пальцев; одежда сделалась тяжелой от грязи и пропитавшего ее пота. Но копать мне нравилось. Трудная работа, однако работа настоящая. Мне нравилось чувствовать землю пальцами и ощущать движение мускулов под кожей.

Видимо, из меня все же получилась бы неплохая фермерша.

Я отогнала эту мысль.

Никогда.

Фермерство не сделало бы меня счастливой. Быть привязанной к одному месту и заниматься одним и тем же из года в год точно не по мне.

Я вздрогнула и подняла взгляд на небо.

Боги непременно сбивают спесь с того, кто грезит о слишком многом.

Раскапывать могилы мы закончили к концу дня и теперь стояли над ними, обливаясь потом и щурясь от лучей заходящего солнца. Перед нами под щитами цвета нефрита лежали останки четырех Зеленых Воительниц. Топоры, как и рассказывалось в песнях бардов, были погребены вместе с ними.

Я опустилась на колени и пошарила по земле и костям черными от грязи пальцами. Нащупав наконец металлический предмет, извлекла его на свет божий. Топор был легче и короче привычных ворсам боевых топоров.

Вчетвером мы стояли посреди кладбища и сравнивали свои находки. Все найденные нами топоры походили друг на друга, и на рукоятке каждого было выгравировано изображение Зеленой Женщины в одежде из листьев. Натри их маслом, и они засияют как новые.

Добывать оружие для себя Тригв наотрез отказался, и к его выбору я отнеслась с уважением.

Напоследок мы принялись закапывать землей могилы древних воительниц.

– В балладе «Земли и Огня» упоминаются двенадцать женщин – девять умерших и три живых, – сказала я. – Мне кажется, у нас в руках оружие четырех воительниц из песни, возможно, самых храбрых, самых неистовых и самых…

– Довольно, Фрей. – Руна, многозначительно взглянув на меня, продолжила засыпать доставшуюся ей могилу.

Наконец могилы были восстановлены, и Джунипер вознесла к небу молитву о прощении за потревоженный покой воинов, а я молча помолилась Валькрии о том, чтобы та даровала нам возможность употребить добытое нами оружие должным образом, а именно – в сражении.

Мы побрели назад к дороге, а в спины нам бросало косые лучи заходящее осеннее солнце.

Невольно на ум мне пришло:

Четыре Сестры Последнего Милосердия стояли на перекрестке рядом с деревом-виселицей.

Похоже на строки из саги ворсов.

И в руке каждая держала топор, только что вырытый из древней могилы.

Я улыбнулась.

Восемь

Я слышала, что Морские Ведьмы частенько кидают ракушки, а затем, точно по рунам, читают по ним судьбу, но за все годы, что Джунипер была с нами, мне не доводилось видеть, что бы она проделывала подобное.

Перейти на страницу:

Похожие книги