Бессердечное небо

Я стащил с себя футболку и снова сел на кровать, надел еще кольца, ожерелья и браслеты, а затем взял золотую корону и задумчиво посмотрел на нее. Почему-то мне не хочется ощущать ее на своей голове сегодня вечером.

Я не был рожден, чтобы носить корону. Все, чего я действительно хотел, — чтобы Солярией правили люди, знающие, что лучше для ее подданных. И я должен смириться с тем, что, как бы ни окончится война, это не моя судьба. Я не разделю трон с другими Наследниками, не займу свое место в Совете Целестилов. Я даже не встречу новый год.

Для меня все кончено. Мои последние дни пошли на обратный отсчет, и все, на что я могу надеяться, это то, что смогу хотя бы увидеть, как погибнет мой отец, перед тем как я покину этот мир и перейду за Завесу.

Я закрыл глаза и даже не пытался бороться со сном, когда он навалился на меня, истощение, которое возникло из-за использования слишком большого количества заклинаний бодрствования и противосонных шашек, навалилось на меня после стольких месяцев отсутствия сна. Я не желал упускать ни мгновения из того времени, которое у меня осталось, но теперь почувствовал, что хочу, наконец, сбежать в сон.

Я хочу оставить эту пустую комнату позади и грезить о девушке, которую люблю, обладать ею так, даже если не могу удержать ее рядом в реальности.

Я быстро задремал, но сон был далеко не спокойным, меня мучили кошмары или видения Рокси, скорбящей обо мне, когда меня не станет.

Но когда я все глубже погружался в отчаяние, вызванное осознанием того, как высоко я буду стоить ей, меня вернул с края пропасти звук закрывающейся двери.

Я резко проснулся, на пол упал небольшой каскад золотых монет, когда мои глаза нашли ее глаза в другом конце комнаты, и я с трудом заставил себя не шевелиться, глядя на нее так же пристально, как она смотрела на меня.

— Я так чертовски зла на тебя, Дариус, — вздохнула Рокси, в ее голосе звучала боль, которую я хочу прогнать.

— Мне жаль, детка, — произнес я, зная, что ни хрена не имеет значения, насколько мне жаль.

— Я очень, очень зла, — повторила она, ее крылья затрепетали на спине, а в глазах заплясал огонь. — Но… я не собираюсь тратить время, которое у нас осталось, на эти чувства.

— Не собираешься? — спросил я, мое горло перехватило от надежды при этой мысли, и она покачала головой, когда я пошевелился, чтобы сесть.

— Мы должны выиграть войну, — твердо сказала она, сделав шаг ко мне. — Хэмиш и остальные уже работают над деталями. Мы устроим битву во Дворце Душ еще до конца недели. У нас с Дарси будут сотни единиц оружия, в которое мы вложим наше пламя, дабы вооружить повстанцев в противостоянии с Нимфами, чтобы те могли устоять перед ними. И ты должен поклясться мне, что до этого времени не станешь пытаться охотиться на Лайонела.

Я глядел на нее, когда она придвинулась еще на шаг ближе, расстояние между нами сокращалось по мере того, как она предъявляла мне свои требования, и я обнаружил, что все мое желание сопротивляться ей просто исчезает. Я заключил эту сделку ради нее. Я все равно принадлежу ей. Так зачем же продолжать бороться против приказов моей королевы?

— Хорошо, — согласился я.

Рокси шагнула вперед и запустила руку в мои волосы, откинув мою голову назад, посмотрев в мои глаза, а я попал в ее ловушку. Эти бескрайние зеленые глаза, державшие в плену мою душу и владеющие каждой моей частичкой.

— Тебе интересно, как бы они выглядели в серебряном кольце? — спросил я ее, и ее губы слегка приподнялись, когда она покачала головой, ее крылья изогнулись на спине.

— Нет. Я не хочу, чтобы звезды выбирали за меня, Дариус. Я выбрала тебя сама, и именно это мне нравится. Судьба не имеет права голоса. Ты мой партнер, потому что я

выбрала тебя, а не они. Ты моя пара, потому что ты доказал, что ты единственный для меня, а не судьба. Наша любовь пылает непревзойденной страстью и вечной преданностью, бесконечной, как вся вселенная, потому что мы, мать твою, сражались за нее так, как никто из Фейри никогда не делал раньше, и никто никогда не сделает. Ты для меня не подарок звезд, Дариус. Ты — трофей войны, которую никто, кроме нас, не мог выиграть. Так что я принимаю твои глаза, бесконечно темные, как в тот день, когда ты впервые взглянул на меня. И если звезды снова предложат нам в них кольца, я дам им тот же ответ, что и раньше. Потому что нет, я не хочу, чтобы они выбирали за меня или за тебя. Я не хочу, чтобы они что-то делали для нас. Они нам не нужны. Я и без них сделала тебя своим, и без них я твоя.

— Такая чертовски упрямая, — прокомментировал я, и она подарила мне призрачную улыбку.

— Я просто знаю, чего хочу.

Ее рука опустилась и провела по моему подбородку, ее глаза пробежались по моему лицу, словно запоминая его, и как бы мне ни нравилось ощущение того, что ее внимание сосредоточено на мне, мне ненавистна причина такого. Мне ненавистно то, что она должна запоминать меня, и что этот момент и любой другой, украденный мной у нее между этим моментом и моим концом, ограничен.