Бессердечное небо

Я держал маленькую синюю игрушку Пегаса между большим и указательным пальцами, заставляя ее летать перед собой, стоя на коленях в грязи у заднего двора моего дома. Я нашёл игрушку, выброшенную на берег реки в лесу, и хотя понимал, что должен был отдать её маме, но также знал, что она выбросит её, если я так поступлю. Она ненавидела все, что связано с Фейри, но я втайне хотел узнать о них больше. Все о них.

Мне было интересно узнать о ребенке, которому принадлежал этот маленький Пегас, знали ли они, кем они однажды станут. Что они чувствуют, когда их сила пробуждается? Светят ли им звезды и хорошо ли им на душе?

Мама не любит звезды. Она говорит, что они прокляли наш род, и поэтому у нас никогда не будет много денег и еды. Мой желудок заурчал от желания поесть, которого возможно сегодня не будет, но я привык к подобному, и пока я смотрел на эту маленькую синюю крылатую лошадку перед своими глазами, я не чувствовал ничего, кроме воображаемой жизни, о которой мечтал.

Каково это — летать?

Иметь стадо, обладать магией в жилах и дарами звезд?

Понравился бы я звездам, если бы был Фейри? Смогу ли я ходить по улицам при свете дня, а не прятаться все время?

Вдруг сильная рука обхватила меня за шею и рывком поставила на ноги, а другая выхватила из моих пальцев маленького Пегаса. Меня швырнули к стене, и я уставился на дядю Алехандро, который с отвращением разглядывал игрушку в своей руке, а мой пульс бешено стучал в ушах.

— Что это еще такое? — прошипел он, но я не смог ответить, страх заставил меня задохнуться. — Ответь мне, Диего.

— П-просто игрушка, — пробормотал я.

— Мой племянник, забавляясь в грязи, мечтает стать Фейри? — огрызнулся он, и я несколько раз покачал головой, чувствуя, как с моего лица стекает капля крови.

Он прищелкнул языком, затем пустил огонь по ладони, окружив маленького Пегаса, и что-то заставило меня с криком броситься вперед, потянуться к нему и обжечь кончики пальцев, пытаясь спасти его. Но Алехандро отбросил меня назад другой рукой, и я увидел, как Пегас превратился в голубую массу, которая с шипением упала на траву.

— Будь благодарен, что твоя мадре не застала тебя с ним, — сказал он, подойдя ближе и поправляя ярко-красный шарф на шее, разглядывая меня и проводя рукой по своим коротким темным кудрям. — Сколько тебе сейчас лет? Восемь?

— Десять, — прошептал я, желая, чтобы он ушел, но взгляд его глаз наполнил меня ужасом, поскольку по глазам было видно, что он со мной еще не закончил.