Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

Я взяла книгу и пролистала ее до страницы 126, после чего передала ему. Он перестал рыться в ящиках. Его глаза пробежались по тексту. Я затаила дыхание, пока он читал. Когда же он закончил, то протянул книгу обратно, и я спрятала ее на полку библиотеки за собой.

– Ты шутишь, да? – спросил он.

Я помотала головой, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Николай застыл. Его взгляд метнулся от ящиков в столе ко мне. Теперь он недоверчиво смотрел на меня своими топазовыми глазами, в которых отражались непонимание, резкость и даже раздражение. Я хотела повторить сцену в библиотеке, где Робби прижимает Сесилию к книжным полкам и целует так, будто происходит конец света, ведь для него так и было.

Волосы встали дыбом на моих руках. Мне не хотелось, чтобы меня стошнило прямо на туфли из-за волнения. Но одновременно казалось, что именно это я и сделаю.

– Мы просто поцелуемся, – уточнила я, изобразив зевок и продолжив: – Никаких других странностей, конечно же.

– Просто поцелуемся?

– Не ты ли мне только что говорил, что все всегда начинается и заканчивается поцелуями! – Я подняла руки в знак поражения и как бы снимая с себя вину. Его губы снова растянулись в легкой усмешке. Мое сердце же сделало кульбит.

– Ари, ты добралась до винного шкафа своего старика? – Ники приблизился ко мне, сократив расстояние между нами. Он провел пальцем по краю моего уха, из-за чего дрожь пробежала по моему телу. – Мы не можем поцеловаться. Только если ты не хочешь, чтобы наши родители убили меня.

– Ты имеешь в виду нас, – поправила я его.

– Не-а, – он достал сигарету из-за уха и пожевал кончик, занимая этим делом сразу руки и рот. – Тебе все сойдет с рук под присмотром папочки Конрада. Вина всегда ложится на бедного человека со смешным именем. Ты что, не заметила закономерность во всей классике, которую мы читали прошлым летом?

– Я никому не скажу, – пообещала я, горло сдавило, будто в нем застряло много камешков. Внезапно у отказа появились вкус, запах, форма. Это было настоящее существо, которое обжигало мои щеки, будто меня ударили. Я даже не могла злиться на Ники. Я всегда была вынужденным наблюдателем, как отец с матерью и Русланой все время бросались угрозами в Ники, словно стрелами.

Даже не смей трогать ее.

Отойди, сын.

Николай, разве ты не должен помогать матери на кухне?

– Я знаю. Дело не в том, что я тебе не доверяю, – согласился Ники. – Я не доверяю своей удаче. Если они как-то узнают, если здесь есть прослушка или еще что… Ари, ты знаешь, что я не могу.

Отказ был мягким, но окончательным. Тема закрыта. И хотя я понимала его, одновременно с этим я злилась, потому что он оставался рассудительным, когда речь заходила о нас, а я же всегда шла напролом, если дело касалось его. Раздражительность встала комком в горле, будто хотела вырваться изо рта. Но я не была такой девушкой. Я гордилась, что была такой, какой Ники хотел меня видеть. Я смотрела боевики, играла в мяч и говорила «чувак» минимум раз пятнадцать в день.

– Хей, мы пойдем плавать или как? – Ники обхватил хрустальный шар на полке позади меня и засунул в карман. Он часто так делал, но я не возражала. Может, просто потому, что знала, что он не возьмет ничего, что по-настоящему было дорого мне. – Я весь год тренировался в бассейне YMCA[15]. Готовься к поражению, принцесса-неженка.

То, как глаза начинало щипать, означало, что у меня было три или пять секунд, прежде чем я заплачу.

– Чувак, – фыркнула я, – и кто из нас под кайфом? Я тебя побью. Только дай мне надеть купальник.

– Жду тебя у дверей через пять минут, – сказал он.

Я отвернулась и ушла, закрывая дверь в свою комнату, после чего выудила купальник из ящика, при этом порезав большой палец. У меня текла кровь, но я ничего не чувствовала.

Прижавшись ртом к ране, чтобы остановить кровь, я смотрела в зеркало и одновременно тренировалась улыбаться своей самой лучшей и яркой улыбкой.

Это был первый урок взросления.

С разбитым сердцем справлялась в тишине и одиночестве, в закоулках собственной души. Снаружи я была сильной, но внутри сломалась.

После плавания наперегонки, в котором Ники, конечно же, победил меня, я избегала его всю первую неделю летних каникул.

Я старалась делать это незаметно: то планы пойти в «Сакс»[16] с друзьями, то в библиотеку, то еще что-нибудь. Я дошла даже до того, что пошла с мамой и ее скучными друзьями на ланч.

Но Ники все равно приходил каждый день и упрямо пытался поддерживать нашу дружбу. И каждый день я придумывала, как занять себя так, чтобы он не входил в мои планы.