Бессердечные изгои. Падший враг

Грейс уезжала в Цюрих на очередные выходные из-за бесконечной работы. Она почти не включала телефон, когда была там. Я терпеть не мог, что не в состоянии дозвониться до нее. Именно поэтому я собирался сегодня встретиться с Кристианом и Риггсом в «Новом Амстердаме». Время проходило быстрее, когда ты выпивал столько алкоголя, что можно было заполнить им олимпийский бассейн.

– Я напишу ей сегодня, – пообещал я.

– Скажи ей, что я не хочу сотрудничать с цветочным магазином, который она порекомендовала. Тот самый, который, по ее словам, использовали Кэтрин и Майкл? – Она ссылалась на Кэтрин Зета-Джонс и Майкла Дугласа так, будто они были нашими соседями. – Я прочитала на Yelp, что они однажды доставили на мероприятие полностью замороженные цветы. Ой, и еще она должна отправить мне варианты свечей. Ненавижу переживать, что она забыла. Правда, разве я прошу так много, всего лишь профессионализм в этом городе? – Она поморщилась.

– Я не забуду. – Я наклонился, чтобы поцеловать ее долго и дерзко, мои губы скользили по ее, когда добавил: – И если она снова будет тянуть, то я покажу ей гнев тысячи мужчин Корбинов.

Она закинула руки мне на плечи, лениво отвечая на поцелуи.

– Как насчет еще одного быстренького перед дорогой? – спросил я, а мои руки опустились по ее спине вниз и обхватили задницу.

– Уф, если бы было время. – Она отпрянула от меня, показывая экран своего телефона. Там висело оповещение, что такси уже ждало ее внизу. – В следующий раз? – ухмыльнулась она.

– Ловлю тебя на слове. – Я снова поцеловал ее. – Хорошего полета, – пожелал я, на что она задержалась, улыбнувшись мне с чем-то, похожим на задумчивость.

– Знаешь… – Она замолкла, ее плечи поникли. Редкая картина, ведь Грейс обычно славилась идеальной осанкой. – Я правда люблю тебя, Арсен. Знаю, ты не веришь в это. По крайней мере, не всегда. Но это правда. Я рада, что мы выбрали друг друга. И рада, что ты победил.

Все мое тело встрепенулось. То, как я ждал ее согласия, – унизительно. Скорее всего, так проявлялся самый жалкий аспект проблем с мамочкой, свидетелем которых я еще не был.

– Эй, Грейс! – Я дернул ее за темный хвост, подмигнув. – Я верю тебе.

– Правда? – она заулыбалась.

На это я просто кивнул.

– Навсегда твоя. – Она поцеловала меня в уголок губ.

– Навсегда твой, – ответил я, поцеловав ее в кончик носа. – Что бы ты хотела на ужин в честь своего возвращения? Тайская или бирманская кухня?

Грейс любила возвращаться домой к накрытому столу и теплой ванне, наполненной для нее.

– Удиви меня. – Обернулась она, вытаскивая свой чемодан в фойе, остановившись и ослепив меня невероятной улыбкой с ровными белоснежными зубами.

* * *

Череда настойчивых стуков в мою дверь, но при этом странно наполненная извинениями.

Будто человек за дверью не хотел, чтобы я открыл ему. И не просто так. Немногие доживают до момента рассказа истории после того, как они разбудили меня не пойми во сколько без предупреждения.

Кстати, который час?

Шаря рукой по тумбочке в поисках часов, я ударяю по их крышке. Часы показывали 3:18 ночи. Господи. Кто, черт возьми, решил, что три часа ночи это законное время для социального опроса?

Хотя подождите. Я ведь прекрасно знаю, кто может быть таким беззаботным и безрассудным. И за это беспокойство посреди ночи я буду счастлив избить его лицо перед поездкой хоть в Антарктиду.

Еще один стук в дверь.

Кто его вообще впустил? Вот по этой причине я платил слишком много денег каждый месяц за постоянную охрану. Чтобы люди не ломились ко мне посреди ночи. Тот, кто сегодня отвечал за смену, будет уволен.

Звонок звенит. Один раз. Второй. Третий.

– Иду. – Никогда еще эта фраза не звучала настолько лениво. – Кто-то явно умер… – пробормотал я, засовывая ноги в тапочки и тащась к дверям. На мне ничего не было, кроме одних спортивных серых штанов и хмурого взгляда, полного презрения. – Слушай сюда, ты, пустая трата ресурсов этого мира. Мне плевать, если ты уезжаешь в Африку в понедельник, а Кристиан не хочет пускать твоих девушек на порог своего дома, будто это дешевая съемная квартира… – начал было я, распахнув дверь.

Но остальные слова застряли в горле. Это не был Риггс. В действительности передо мной стояли люди не из моего окружения.

На моем пороге стояли два человека: мужчина и женщина в темно-синей форме нью-йоркской полиции и с серьезными хмурыми лицами. Они оба выглядели так, будто проглотили целого колючего ежа.

В прошлом мне приходилось иметь дело с правоохранительными органами, но обычно проблемы на мою задницу доставляли налоговые службы и комиссии по ценным бумагам и биржам, а не честные перед Богом полицейские. Я был человеком офиса, с проблемами человека, который всегда носил костюм. Может, кто-то из соседей решил покончить с собой, и они хотели узнать, не слышал ли я чего-либо. Проклятые светские львицы и их хаотичный образ жизни.

– Кто умер? – спросил я, прищурив глаза.

– Мне очень жаль, мистер Корбин. – Женщина наклонила голову.