Бессердечный

– Говорят, если посадить крыс в бочку и не кормить, в живых останется только одна, – ответил я с нервным смешком. – Покойники давно закончились, кого ему еще было есть, как не своих?

– Надеюсь на то, – поежился напарник. – С тебя, кстати, тысяча!

Я выразительно глянул в ответ, ничего говорить не стал и двинулся дальше. Но этот проход закончился тупиком, пришлось возвращаться обратно. Минут десять мы крутились по засыпанным человеческими костями коридорам, потом вышли в очередной зал, лишь немногим уступавший размерами первому; посреди него обнаружилась лестница вниз.

– Это никогда не кончится! – горестно простонал Рамон.

Я только посветил на хронометр. Мы провели под землей немногим больше двух часов, а казалось, бродим тут уже третьи сутки напролет. Нервы были напряжены до предела.

Поэтому вступать в пререкания с напарником я не стал, только коротко скомандовал:

– За мной! – и начал спускаться на следующий уровень катакомб.

Внизу, к моему удивлению, вместо узенького коридора нас встретил широкий проход с колоннами, а на стенах больше не было могильных ниш, только вились по камню сложные геометрические узоры. Воздух стал суше, неприятный запах усилился.

– Нашли? – прошептал Рамон с непонятным выражением: азартно и в то же время с опаской.

– Увидим, – не стал гадать я, и тут луч фонаря высветил завал.

Впрочем, все оказалось не так уж и страшно – пара каменных колонн хоть и накренилась, но при падении уперлась в стену, сохранив снизу небольшой лаз.

– Не запали меня, – предупредил я напарника, пригнулся и пробрался на ту сторону завала. Рамон пролез следом с несказанно большим трудом. Но пролез.

Сразу после завала мы остановились перевести дух, и я проверил рассованные по карманам гранаты, дозарядил винчестер и поменял электрическую банку фонаря на новую.

– Готов? – спросил напарника, когда тот перестал возиться с огнеметом.

– Да! – отозвался тот, и мы двинулись дальше.

Рамон настороженно вертел из стороны в сторону брандспойтом огнемета, я тщательно освещал тени за колоннами, что тянулись с обеих сторон подземного коридора, а потом мы вышли в небольшой зал, и мне с трудом удалось удержаться от восхищенного ругательства: посреди помещения на небольшом возвышении стоял каменный саркофаг. Каменный саркофаг, обложенный потемневшим от времени листовым свинцом!

Нашли! Неужели нашли?!

Я приложил к губам палец, давая команду сохранять молчание, первым подступил к саркофагу и достал гранату.

– Будь готов! – почти беззвучно выдохнул вставшему рядом Рамону. Затем уперся ладонями в неподъемную каменную крышку, поднатужился и, одним рывком сдвинув ее наполовину, отпрыгнул в сторону.

И сразу выругался, но уже без всякого восхищения. Насколько успел заметить – саркофаг оказался пуст.

Рамон подтвердил:

– Никого.

Я вернулся к усыпальнице и с раздражением вырвал закрывавшую ее изнутри металлическую сетку.

– Дьявол! Упустили!

Крепыш резонно заметил:

– По крайней мере, место правильное.

– Одна из лежек, только и всего, – с горечью произнес я.

– Ну не знаю, под описание ветеринара зал вполне подходит, – утешил меня крепыш и простонал: – Дьявольщина! Как же ломит поясницу!

– Отдохни, – предложил я, в расстроенных чувствах приставил винчестер к саркофагу и уселся на нижнюю ступень.

Рамон избавился от баллонов, аккуратно уложил их на пол и с наслаждением потянулся, распрямляя спину. Затем похлопал по массивной крышке саркофага и спросил:

– А свинец зачем? Сетка еще какая-то…

– Кто бы мне сказал, – пробурчал я в ответ.

Тогда мой любознательный напарник забрал фонарик, посветил внутрь и воскликнул:

– Да здесь целый склад! Свечи, бочонки, чемоданчик какой-то! – Недолго думая он забрался внутрь и взломал ножом замок саквояжа. – Ого!

– Что там? – заинтересовался я, поднимаясь на ноги.

Рамон потряс толстенной пачкой египетских гиней и сунул их мне.

– Куча денег, Лео. Здесь целая куча денег!

– И они не ваши… – прошелестел вдруг от входа чей-то безжизненный голос.

Едва не выронив от испуга фонарь, крепыш осветил заставшего нас врасплох малефика, и таившиеся под его широкополой шляпой тени рассеялись, не в силах противиться электрическому свету.

Мавр прикрыл лицо черной ладонью и шагнул в сторону, тотчас из темноты на подмогу ему выступило двое других. Они начали расходиться в разные стороны и охватывать саркофаг полукольцом, а я просто замер на месте, не зная, что предпринять.

Огнемет лежал на полу.

На полу. Огнемет.

Второй огнемет в ранце за спиной, его не достать, а этот на полу. На полу…

И тогда я бросил под ноги гранату.

Просто выдернул неподатливую чеку и бросил гранату под ноги, а сам перевалился через край саркофага к Рамону, истошно визжа:

– Закрывай!

Крепыш поднырнул под сдвинутую мной плиту, приподнял ее и только вернул на место, как грянул взрыв! Мы словно в колоколе во время боя башенных часов оказались. На миг я потерял сознание; потом очнулся и сразу закашлялся из-за едкой гари, проникшей в узенькую щель.

Тогда закопошился Рамон; он уселся на задницу и принялся вытирать текшую из носа кровь, которая в свете фонаря казалась багряно-черной.

– Ну что? – спросил он.