Бессердечный

Его слова не стали более привлекательными. Я был расстроен, ощетинившись от скуки, желал покончить с этим, и чтобы он отвалил уже наконец. Моя концентрация была почти на нуле, измученной и почти рассеялась до той самой секунды, пока он не произнес ее имя.

— Эта штука с Илэйн Константин, ты собираешься использовать ее, чтобы стереть с лица земли?

Илэйн Константин.

Я резко сфокусировался. Быстро.

Имя женщины должно было вызвать у меня ярость, а не покалывание в яйцах. Оно вызвало и то, и другое.

Я ответил на его вопрос с хмурым взглядом.

— Конечно, я использую это, чтобы стереть ее с лица земли.

— Ты расскажешь об этом остальным? Если ты подойдешь к ней, запахнет жаренным, ты же понимаешь.

Мой взгляд, должно быть, был злым.

— Ты не моя личная охрана, Альто, и уж точно не мой личный советник. Если мне понадобится помощь, я позвоню Деклану. Не тебе. Займись своими делами и перестань до чертиков раздражать меня.

Он поднял руки вверх.

— Конечно, босс. Просто говорю. Дерьмо действительно попадет в вентилятор. Она может быть кокаиновым позором семьи Константин, но война все равно начнется, если ты причинишь ей боль.

Я наклонился вперед.

— Мы уже воюем. Война идет уже несколько десятилетий.

— Да, но не такая война, какой она станет. Твой отец просто слетит с катушек.

— Как я и сказал. Ты не мой гребаный советник. Возвращайся к своим делам.

Тот снова пожал плечами, глядя на меня как на идиота.

— Конечно. Никаких проблем. Как тебе угодно.

И вот тут-то возникла проблема. Несмотря на то, о чем кричала каждая рациональная часть меня, я хотел Илэйн Константин.

Я хотел ее милую, влажную щель вокруг своих пальцев и ее маленький сладкий клитор под моим большим пальцем. Хотел, чтобы ее нетерпеливый влажный язык был у меня во рту, в поисках большего. Хотел, чтобы ее любопытные глаза смотрели на меня.

Я хотел трахнуть ее. Жестко.

Хотел лишить девственности и заставить умолять о большем.

Нет. Я не мог быть таким гребаным дураком. Как только Альто ушел, я отбросил визитку в сторону. Тем не менее, она лежала на моем столе, заманивая. Уговаривая.

Я не должен был. Я действительно, блядь, не должен был.

А должен был подумать о своем собственном графике и моем собственном социальном расписании, рукопожатиях, очаровании и иллюзиях. О торговых сделках, поглощении компаний и гоготе с командой миллиардеров в загородном клубе «Риджент». А не о том, на каких клубных мероприятиях Нью-Йорка будет смущать себя Илэйн Константин в ближайшие недели. Но потом до меня дошло. Даже я не был настолько безумен, чтобы думать, что в моей голове может быть что-то большее, чем то, что она может сделать для меня. Для Морелли и нашей ненависти.

Тут не могло быть ничего большего. Я не должен хотеть ни единого кусочка этой женщины, кроме ее боли. Я мог бы использовать ее, а потом уничтожить, а вместе с ней и весь ее род.

Я мог бы вычислять и контролировать, подбираясь все ближе и ближе. Узнавать о женщине и о том, кто она такая, слабости поверх слабостей. А потом, когда она была бы слишком зависимой от меня, чтобы бороться, я мог бы использовать ее и убить впоследствии.

Пора вывести вражду между Морелли и Константин на новый уровень. Я покончу с кипящей ненавистью под фальшивым социальным блеском, которым нам пришлось прикрыться.

Пришло время действовать.

Она могла бы стать моей дорогой к действию.

Она могла быть наивной маленькой шлюшкой, которая даст мне мою силу.

Да, она могла бы. Моя грудь увеличилась от возбуждения, соответствуя моему члену. Я мог бы наебать их. Я мог бы наебать их всех. Она была просто глупой кошечкой, которую я мог использовать, чтобы помочь себе.

Я использовал ссылку с визитки, чтобы перейти к данным, и там было все, как и сказал Альто. Календарь Илэйн Константин.

Вечеринки, появления в журналах, семейные сборища. Все. В нем даже были отмечены ее чертовы месячные. Я испытал странный трепет, представив себе, как она вкладывает в него свою жизнь, все такое личное и такое запретное.

На этой неделе у нее было три светских мероприятия. Одно в здании Халсион — главном деловом центре семьи Константин в Нью-Йорке. Еще одно на дурацком благотворительном концерте Петры Константин в четверг, а третье значилось как «Тристан, концерт Синего Ястреба».

Я никогда не слышал ни о Тристане, ни о концерте Синего Ястреба, но, учитывая, насколько небрежной была запись, она знала их очень хорошо.

Я ввел в браузере поисковый запрос, и там появилось несколько фотографий странного рокера с пирсингом в щеке. Он выглядел как неудачник. Именно с таким придурком она, без сомнения, и попытается завязать роман.

Он был бы самоубийцей, если бы подошел к сучке Константин без их одобрения, но даже от мысли о том, что он попытается, у меня в животе появилось странное чувство собственничества. Я не хотел, чтобы он приближался к этой сучке Константин. Не хотел, чтобы кто-либо это делал.

Мне хотелось быть мудаком, разорвавшим ее на части.

Я продолжал просматривать дерьмо о Синем Ястребе, пока не добрался до списка его выступлений в ближайшие выходные.