Бессердечный принц. Раскол (СИ)

Всевышний, даже продуваемый сверху донизу дом Репниных-Волконских казался предпочтительнее. Там штат прислуги выбирался мной, каждая трещина в потолке была до боли знакома. А здесь что? Антикварные столы, дорогая лепнина, резная отделка — все, безусловно, красивое и со вкусом подобранное. Правда, зачем оно мне, если вздохнуть нельзя без косого взгляда бдительного управляющего.

— Ваше сиятельство, завтрак, — в комнату с подносом вошла горничная. Один короткий стук, за которым последовало мое вялое приглашение войти.

— Поставь, — я махнула рукой на туалетный столик, где царил хаос.

Финансовые отчеты валялись вперемежку с графиками и бухгалтерскими документами, которые требовали моей подписи. Сверху на неаккуратной стопке флаеров и различных приглашений лежала перьевая ручка, рядом — брошенная записка. На куске бумаги красовался номер, но я так и не вспомнила, зачем он нужен. Доставка или техническая служба? Одни черти знали. Меня сейчас куда больше заботил ноутбук, где почти шесть часов на почте ждало ответа отосланное письмо с отчетом для цесаревича.

Уж время близилось к завтраку, а мой Герман даже не соизволил прочесть послание. Или прочел, но про короткую отписку не подумал. Вполне нормально для Алексея, если он загружен делами, только… Я же волновалась.

Вдруг ему не понравилась моя оценка Влада и его поведения в тюрьме? Или упоминание несчастной Оксаны, для которой я попросила помилование, на всю ночь погрузили наследника Романовых в думы? Иногда я люто ненавидела Алексея, когда тот закрывался от внешнего мира стеной глубокомысленного молчания.

Все-таки зря я написала, что Влад повел себя неподобающим образом, и перечислила весь спектр эмоций, которые почувствовала в допросной. Брат или нет — цесаревич благоволил Ящинскому. Порой слишком.

— Мастер прибудет к девяти утра, ваше сиятельство, — вновь напомнила о своем присутствии горничная. — Платье готово, вчера забрала его из химчистки. Туфли привезут к обеду, как и гарнитур из мастерской Фаберже. Сударыня Анна и мисс Нора Пиль передают вам глубочайшую благодарность за сделанный заказ.

— Им послали ответную благодарность, отзыв на сайте оставили?

— Да, ваше сиятельство.

— А туфли из последней коллекции Кристины Долгорукой?

— Безусловно, ее сиятельство лично отложила их для вас.

Василиса опустила ресницы, чтобы скрыть беспокойство. Мой взор замер на коротких светлых волосках, почти незаметных на фоне белой кожи. Они практически не отбрасывали тени на пухлые щечки, отчего казалось, что у бедняжки и глаза, точно у рыбы — навыкате, и ресниц почти нет. Зато у Василисы был маленький рот, приплюснутый нос и нескладная фигура. Про мелкие кудряшки цвета мышиной шерсти и говорить нечего: зеленца от дальнего родства с кикиморами нисколько не украшала эту мочалку на голове бедняжки.

— Ты вроде отпрашивалась к родне в деревню, — задумчиво проговорила я, вспоминая, о каком-то прошении. Что-то такое управляющий мне передавал вчера. Или позавчера?

Василиса заморгала, затем быстро поклонилась. Ее кудряшки забавно подпрыгнули, после чего упали на округлые плечи, скрытые под рабочим платьем.

— Отпрашивалась, хотела помочь маменьке. Она приболела давеча, слегла с температурой, на болотце уже не побегаешь и в доме хлопот полно. Но Петр Исаакович отказал. Сказал, что нужно ваше дозволение. Личное.

Я потянулась к столику, взяла бумажку с неизвестным номером, ручку и зачеркнула цифры. На обратной стороне написала короткое разрешение: обошлась бы звонком или сообщением в чат, но Василиса все равно бы пошла к Петру Исааковичу.

— Возьми столько дней, сколько тебе нужно. Их вычтут из твоего отпуска, — бросила я, протягивая записку.

Рассыпавшись в благодарностях, Василиса схватила край бумажки и потянула на себя. Однако внезапная идея, пришедшая в голову, остановила меня на полпути. Я крепко обхватила запястье и сжимала до тех пор, пока Василиса не замерла от испуга.

Опять страх, снова паника — их привкус раздражал рецепторы, а вонь перебила ароматы свежих булочек на подносе. По венам Василисы побежал недоразвитый дар, отчего ее волосы моментально зазеленели и нагрелся мой браслет на руке. Точнее, едва затеплился, поскольку силенок на реальный вред у этой полукровки не хватало сил. Даже сглаз отразился от магического щита, пострадал только потолок: темное пятнышко плесени портило побелку.

Я усилила напор, отчего в глазах зарябило от цветных искр. Голова закружилась, видимо, бессонная ночь и вчерашние приключения по-прежнему не отпускали. Резерв толком не восстановился, оттого и угомонить хаотичные эмоции Василисы вышло не сразу.

— Тише, — мягко произнесла я, чувствуя, как усиливается головная боль. — У меня всего один вопрос.

— К-какой? — заикаясь, выдавила Василиса, но уже не вырывалась.

— Скажи, — я осторожно погладила выступающую косточку на ее запястье, — как твоя семья относится к Романовым?