Бессильная

Сэйди стоит надо мной, кажется, размышляя о чем-то, пока я опускаюсь перед ней на колени. — Ты ведь никогда не перестанешь бороться со мной, правда? — В ответ я извиваюсь в руках Сэйди, отчаянно пытаясь вырваться. Она качает головой, бросая на меня извиняющийся взгляд. — Может быть, Кай был прав. Чем меньше конкурентов, тем лучше.

Она берет рукоятку кинжала в обе руки и поднимает его над головой.

Так вот как я умру.

Я выживала всю свою жизнь в качестве Обыкновенной, и вот, как это закончилось. От жалкого кинжала. Я не могу понять, смеяться мне или плакать.

Сэйди держит нож над головой, готовая вот-вот вонзить его в мое быстро бьющееся сердце, и шепчет: — Я же говорила тебе, что не хочу этого делать. Но я должна.

Кай будет в ярости от того, что зря спас мне жизнь.

— Прости, — выдыхает Сэйди, когда острие лезвия приближается к моему сердцу. И невероятно, неправдоподобно, я внезапно становлюсь к этому готова.

Скоро увидимся, отец.

Ничего.

Лезвие останавливается всего в нескольких дюймах от моего сердца.

Я дрожу, переводя взгляд с остановившегося ножа на моего почти убийцу. Изо рта Сэйди льется кровь, а с ее губ срывается булькающий вздох. Она смотрит вниз широко раскрытыми глазами, и я следую за ее взглядом на меч, который теперь торчит у нее из груди.

Кинжал выскальзывает из ее пальцев, по щекам текут слезы. Она отступает назад, задыхаясь, и упирается в широкую грудь. Кай обхватывает ее руками и осторожно опускает на землю, при этом с ее губ срывается истошный гортанный звук.

А потом она внезапно умолкает, ее ореховые глаза смотрят в черное небо — широкие, невидящие, блестящие.

Окружающие нас сады исчезают, и я, задыхаясь, прикрываю рот руками. Я пытаюсь осознать, что только что произошло, пытаюсь вдохнуть воздух, слабо хрипя.

Кай опускается на колени рядом со мной, беспокойство морщит его лоб. — Ты ранена? — Его глаза блуждают по мне, как и пальцы, которые сейчас легонько блуждают по моему телу, проверяя, нет ли повреждений, как это было несколько ночей назад. — Пэйдин, посмотри на меня. — Грубые руки обхватывают мое лицо, направляя мой взгляд на него. — Скажи, она тебя ранила?

— Я в порядке.

Я не в порядке.

Я ненавижу эти Испытания, потому что они убивают людей, а теперь я только что стала свидетелем этого воочию. Я была частью этого. Я не просила ничего этого, не хотела, чтобы кто-то умирал. А теперь в нескольких шагах от меня неподвижно лежит еще одна жертва Испытаний.

— Я говорила тебе, что не хочу этого делать. Но я должна.

Сэйди не хотела меня убивать, и все же я почти жалею, что она этого не сделала. Хотелось бы, чтобы у меня была причина ненавидеть ее, причина желать ей такой участи. Но именно эти извращенные Испытания заставили ее дрожащей рукой поднять кинжал над головой, заставили ее едва не лишить человека жизни.

Я смотрю на ее окровавленное тело, лежащее без сил и так близко. Перед глазами мелькает образ моего отца, вместо девушки, пытавшейся убить меня, появляется отец, готовый убить за меня. Я видела, как он так же умирал, и пытаюсь прогнать этот образ. Но его окровавленное тело не шевелится…

— Эй, смотри на меня, хорошо? Не смотри на нее, смотри прямо на меня. — Руки Кая все еще нежно держат мое лицо, когда я снова перевожу взгляд на него, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме смерти, стоящей передо мной. Вот только сам принц кажется воплощением смерти, оружием в руках.

— Сосредоточься на моих глазах. Я знаю, как ты любишь смотреть в них. — Его серый взгляд искрится весельем, уголки губ приподнимаются, а мой рот приоткрывается. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я вот-вот начну отчитывать его в ответ на это замечание, поэтому он прижимает палец к моим губам, прежде чем у меня появляется такая возможность.

— Сосредоточься на ямочках, которые ты пытаешься убедить себя, что ненавидишь, хотя я знаю, что ты ищешь их каждый раз, когда я улыбаюсь. — Конечно, его ухмылка расплывается, и мой предательский взгляд переключается на ямочки, обрамляющие ее.

Когда он проводит большим пальцем по моей нижней губе, мои глаза переходят от ямочек к его взгляду. — Сфокусируйся на моих губах. — Его голос — журчание, ласка, как и пальцы, гладящие мое лицо и рот. — Не стесняйся, я знаю, что это не в первый раз.

Мой взгляд переходит на его губы, прослеживая их чувственный изгиб. На него так легко смотреть, им можно восхищаться. Все в нем раздражающе манит, так легко отвлечься…

Отвлечься.

Когда мои глаза загораются от осознания того, что он делает, его легкая ухмылка говорит мне о том, что я права. Этот расчетливый мальчик только что отвлек меня от трупа, используя для этого только себя.

— Ты уверен, что это было сделано для того, чтобы отвлечь меня, а не для того, чтобы потешить свое самолюбие? — спрашиваю я, мой голос обманчиво спокоен.

— Почему это не может быть и тем, и другим?

— Задница, — пробормотала я.