Бессильная

Уже почти четверть второго ночи, и я, запыхавшись, ускоряю шаг. Потому что сегодня мне нужно куда-то идти, а также отвечать на вопросы.

Сегодня я найду Сопротивление.

Выскользнуть из дворца было несложно, тем более что Ленни не охраняет мою дверь по ночам. Имперцы, запрудившие дворец, тоже не представляли проблемы, поскольку я привыкла красться незаметно. Я прокралась через сад и пошла по дороге у Чаши до самого Лута, поскольку не имела ни малейшего представления о том, как ездить на лошади, и решила, что сегодня не лучшее время, чтобы это выяснить.

Я прохожу мимо переулка, где впервые встретила Кая, и улыбаюсь, вспоминая, как ограбила его вслепую.

Хорошие были времена.

Я отгоняю мысли о нем, не позволяя себе отвлекаться, когда сворачиваю на знакомую улицу. На мою улицу. Ту самую, где стоит маленькая белая хибара. Я сглатываю комок в горле при виде этого дома. Я не возвращалась сюда с тех пор, как сбежала отсюда пять лет назад. Когда он был залит кровью моего отца, а меня душило горе.

Но именно сюда привела меня записка того мальчика, который, как я теперь знаю, является участником Сопротивления. Я вдруг стою перед дверью, тяжело дыша и разглядывая знакомые трещины и вмятины на дереве.

Вот и все.

Я делаю глубокий вдох и дергаю дверь.

Заперто.

Но запертые двери — детская забава для вора. Я достаю отцовский кинжал и с легкостью вскрываю замок, понимая, что он научил меня этому умению именно с этой дверью и именно этим лезвием много лет назад.

Дверь распахивается, скрипит на ржавых петлях, когда я переступаю через нее. Я крепко сжимаю кинжал и с опаской оглядываю свой старый дом. Он выглядит совершенно обычным, совершенно тем же. Старая мебель стоит на том же месте, где я ее оставила, трещины в стенах все еще поднимаются к потолку. Паутина прилипла почти к каждой поверхности дома, и кажется, что здесь давно никого не было.

Возможно, я ошиблась.

— Так, так, так. Смотрите, кого Чума притащила.

Я поднимаю нож, прицеливаюсь и готовлюсь метнуть его в фигуру, стоящую в тени позади меня.

В темноте я вижу теневые очертания рук, поднятых в знак капитуляции. Глаза приспосабливаются к тусклому свету и улавливают вспышку рыжих волос, спадающих на веснушчатый лоб.

— Ленни? — шепчу я, приоткрыв рот. Он делает медленный шаг вперед, и в фокусе оказываются его знакомые карие глаза и ухмылка.

— Единственный и неповторимый. — Его голос звучит так же легко и доброжелательно, как и всегда во дворце. Но это не значит, что я опускаю клинок, все еще поднятый в моей руке. Я растеряна, дезориентирована и нуждаюсь в ответах.

— Что происходит? — спрашиваю я, недоверчиво глядя на него. — Почему ты здесь?

Он что, член Сопротивления? Должно быть, да, но…

— Да, — он смущенно потирает затылок, — мы должны тебе многое рассказать.

Я моргаю. — Мы?

— Да. — Он указывает пальцем на скрипучие половицы под нашими ногами. — Мы.

Я просто смотрю на него, ожидая объяснений, что, черт возьми, происходит, почему, черт возьми, он здесь и с кем, черт возьми, он здесь.

Его взгляд мечется между моим лицом и ножом, все еще готовым вонзиться в его сердце. — И как только ты опустишь нож, я покажу тебе, о чем я говорю. — Он произносит это медленно, словно пытаясь успокоить взбесившееся животное, и я уверена, что выгляжу именно так.

Я медленно опускаю нож и киваю, один раз. Он облегченно выдыхает, его плечи теряют часть напряжения. — Чума, ты действительно иногда пугаешь, ты знаешь об этом? То есть, конечно, я здесь Имперец, но, блин, ты, наверное, можешь надрать мне задницу…

— О, и я могу, если ты не скажешь мне, что происходит, — говорю я, стиснув зубы.

— Так требовательна, — вздыхает Ленни, жестом приглашая меня следовать за ним. — Если подумать, то тебе больше подходит роль королевской особы, чем Имперца, не так ли, принцесса?

Он улыбается через плечо, поворачивая к кабинету. Кабинету моего отца. Комната, где он был убит. Я чувствую, что мои легкие сдавливает, сердце сжимается, когда мы входим в комнату.

Обыкновенную. Совершенно обычную, как и я. Крови нет ни на полу, ни на стуле…

Стуле, на котором он был убит.

Его больше нет. Меня охватывает грусть, когда я обвожу глазами комнату, пытаясь найти кресло, в котором он так любил читать. Я сидела у него в ногах или на коленях, когда он рассказывал мне истории о лучших мирах, о волшебстве, героях и девушках, которым не нужно было скрывать, кто они на самом деле.

Ленни подходит к покосившемуся книжному шкафу в углу комнаты, заваленному книгами, покрытыми пылью и паутиной. Я уже собираюсь спросить, что именно он делает, как вдруг он берется за край книжного шкафа и тянет. Я потрясенно смотрю, как деревянная полка легко сдвигается влево по какому-то рельсу, проложенному под ней. А за ней — спускающиеся каменные ступени.

Такого я еще не видела.

Ленни еще раз ухмыляется и жестом показывает в темноту, которая скрывается за книжным шкафом. — Сначала дамы.