Бессильная

Я пытаюсь проскользнуть в толпу незамеченной, надеясь, что меня смоет потоком тел. Надеюсь, он забудет, что я его спасла, и позволит мне спокойно уйти.

Не повезло.

Мозолистая рука хватает меня за руку и, развернув, прижимает к стене переулка. Сильными руками он прижимает оба моих запястья к кирпичу, а затем наклоняется ко мне.

Я извиваюсь в его хватке, но он не отступает. Не знаю, чего я ожидала от него, но точно не этого. Может быть, вежливой благодарности, но не допроса у мрачной стены.

Я бы никогда не спасла его, если бы знала, кто он такой. Что он из себя представляет. Что он делает.

Я раздраженно вздыхаю, и серебристые волосы лезут мне в глаза, закрывая обзор его пронзительного взгляда. — Ты так относишься ко всем людям, которые спасают тебе жизнь, или это что-то новенькое для тебя? — Я выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы, насмехаясь над его первыми действиями в мой адрес.

— Не знаю, ведь меня еще никто не спасал. — На его лице появляется призрак ухмылки, давая мне возможность взглянуть на эту раздражающую ямочку.

— Что ж, позволь тебя просветить. Когда кто-то спасает тебе жизнь, достаточно вежливого «спасибо».

— Может быть, — вздыхает он и наклоняется ближе, — но не для тех, кто меня обкрадывает.

Кажется, мое сердце перестает биться. Принц знает, что я украла у него.

Принц. Будущий Энфорсер. Поставщик смерти.

Я Чума как мертва.

Но мой страх быстро сменяется гораздо более желанной эмоцией — злостью. Я злюсь на себя за то, что помогаю принцу, который убивает, как будто это пустяк, и исполняет желания отца, как будто он — все. Я злюсь на себя за то, что не нахожу его отталкивающим, ведь королевство, которому он так предан, вызывает у меня отвращение своими извращенными ценностями и убеждениями. Он — будущий Энфорсер, палач невинных, Обыкновенных, таких, как я.

Чувствуя себя безрассудно и довольно смело, когда смерть всего в нескольких шагах, я говорю: — Значит, он симпатичный и у него есть мозги. Ты должен нравиться дамам. — Улыбка, которой я его одариваю, совсем не милая. — Знаешь, из тебя мог бы получиться хороший вор, если бы не тот факт, что тебя так легко одурачить.

Парень улыбается. Забавно. Высокомерно, как всегда. — Ты ведь понимаешь, с кем разговариваешь?

— Наглым ублюдком? — невинно говорю я, а потом прикусываю язык.

Мне явно хочется умереть.

Но, к моему удивлению, он откидывает голову назад и разражается искренним смехом, насыщенным, как шоколад, который я иногда ворую, и глубоким, как Мелководное море.

— Меня называли и похуже, — бормочет он, успокоившись, его руки по-прежнему сжимают мои запястья. Затем веселье исчезает из его глаз, быстро сменяясь холодным вниманием. — Несмотря на то, что ты меня ограбила, полагаю, я должен поблагодарить тебя за помощь.

Я почти смеюсь над этим. Видимо, спасение его жизни сравнимо с простой помощью.

— Хотя мне интересно, почему Глушитель не смог заглушить твою силу. А также почему я не могу почувствовать ее от тебя. Он смотрит на меня, как тогда, в переулке, когда я его обокрала. Как будто я — головоломка, которую он пытается собрать.

Я моргаю и смотрю на него, когда на меня накатывает осознание.

У него редкая способность чувствовать чужую силу и использовать ее самому...

Он пытался почувствовать мою силу в переулке.

И обнаружил, что ее нет.

Я Чума как мертва.

Я поднимаю на него глаза, отфильтровывая страх из своего выражения, несмотря на свои бешеные мысли. Я пожимаю плечами, надеясь, что это действие выглядит гораздо более непринужденно, чем на самом деле. — Я Приземленная. Экстрасенс.

— Экстрасенс, — повторяет он, не веря в каждое слово. — Скажи мне, что ты можешь? — Он делает паузу. Пожимает плечами. — Я никогда раньше не встречал Экстрасенсов. Назови меня любопытным.

Я проглатываю истерический смех, грозящий вырваться наружу. Будущий Энфорсер не любопытен, он расчетлив. Но, видимо, я его очень забавляю, иначе я, скорее всего, уже была бы мертва.

— Моя сила — это своего рода... чувство, — легко произношу я отрепетированную фразу. — Я могу чувствовать только сильные эмоции других людей, получая из-за этого вспышки информации.

Я смотрю ему в глаза, желая, чтобы он мне поверил. Надеюсь, что он примет ответ и будет жить дальше. Надеюсь, что он позволит мне жить дальше.

Он, похоже, борется с улыбкой. — Это так?

— А почему это должно быть неправильно?

Его глаза долгое время перебегают с одного на другой. — Почему же тогда я не могу почувствовать или использовать твою силу?