Бессильный чемпион. Том 3

Эх, как бы ни хотелось жамкнуть княжну за выпуклую, увитую золотыми узорами грудь, но теперь я благородный, надо поскромнее быть. Ничего — наедине отыграюсь. Возможностей полно. Уже полторы недели как я живу на вилле Бородовых, в лицей езжу только на уроки.

Всё дело в Осколке — после разрыва связи с камнем я боялся отягчающих последствий. Поэтому и следил за энергосеткой сестёр. Вроде обошлось. В итоге мини-«толчки» использовал не по значению. Слишком они зашли Софии. Только пощекочу ее меридианы, тут же со стоном наваливается на меня, трется об лицо своими дебелыми телесами, выпирающими из-под ночнушки. Ох, устоять трудно. Но пока держусь. Да и сама княгиня с усилием воздерживается от новых просьб заделать ей ребенка. Она только-только стала главой рода, не до декретов пока что.

— Поздравляю, дворянин, — слышу грудной голос справа.

На людях София обходится без прикосновений. Статус главы Великого Дома, все дела. Но я не я буду, если легонько не проведу рукой по ее точеной талии. Небесно-голубые глаза княгини загораются, от нагоняя она воздерживается.

Еще полчаса тусуемся у стола с закусками. Я ем, сестры смотрят — боятся помаду смазать, скромницы. Какие-то гости подходят, поздравляют меня, ведут светскую беседу с Софией. Кружок мужиков собирается нешуточный. Глотаю канапешки, со скукой глядя на пожирающие Софию глаза. Красотка, да еще и во власти. Завидная невеста, если подумать.

— Княгиня София, — подходит стройный мужчина. Другие гости расступаются перед ним.

— Ваше Императорское Высочество Владимир, — пепельноволосые сестры делают реверансы одна за другой.

Я делаю подобие поклона, больше похожее на кивок. Не привык спину гнуть, уж извините. Но цесаревич на меня не смотрит. Его острый взгляд направлен только на Софию — прямо в голубые глаза. Потом оглядывает Белоснежку — тот же яркий голубой сапфир вместо мягкого золота.

— Что с вашим криноменоном? — он явно в замешательстве.

— О, вы заметили, как приятно, — смущенно улыбается княгиня. — Видите ли, наш Осколок потерял силу. Бородовы больше не обладают даром ментального сканирования.

Новость шокирует всех, особенно наследника. Гримаса ярости искажает его лицо.

— Плохая шутка, княгиня София, — бросает блондин из свиты цесаревича. — Признайтесь — вы надели линзы?

— Согласна, граф Долгоногий, — София не реагирует на враждебный тон. — Новость, правда, печальная. Но я бы никогда не посмела принижать силу своего рода. Сегодня же я отправила обесточенный Осколок Его Величеству как прискорбное доказательство нашего упадка. К сожалению, Бородовы больше не способны оказывать услуги Тайной канцелярии.

Молчание тяжелым облаком повисает над столом. Один я похрустываю тарталеткой, чем вызываю раздраженный взгляд блондина.

— Да, — тяжело роняет цесаревич, отворачиваясь. — Бородовы отныне бесполезны для моего ведомства. Счастливо добраться домой, София.

Пожелание звучит как угроза. Это не ускользает от моего внимания, хоть бутерброд с семгой и офигительно вкусный.

— Благодарю, Ваше Высочество, — наша молодая княгиня тоже, конечно, заметила, но виду не подала. — Не будете любезны выслушать еще одну новость? Она касается напрямую закона Настьева о «возвышении дворян».

Теперь я весь подбираюсь. Весь этот разговор затеян, чтобы увидеть реакцию наследника на наши телодвижения по регламентации дворянского класса, которыми мы занимались последнее время.

— Чем еще порадуете напоследок? — недовольно оглядывается цесаревич.

Ослепительная улыбка Софии обещает ему неиссякаемую «радость».

— Накануне сегодняшнего вечера я подала в Земский собор законопроект противоположного направления. Проект предлагает узаконить условия для вручения герба.

Цесаревич молчит, сам мрачнее тучи. За него высказывается блондин, своеобразная кукла чревовещателя.

— Чем же вас не устроил закон князя Настьева? Он тоже предлагает установить конкретные условия.

Тут я вставляю свои пять копеек — а то наехали вдвоем на сударыню. Благородные мужи, блин.

— Для служилых — разве что, причем очень строгие. Полковник или действительный статский советник — выше только орлы. Но не об этом речь. Хочется жестить с офицерами и госслужащими — на здоровье. Только и про остальных не нужно забывать.

— Даешь советы? — рычит граф Долгоногий. — Да кто ты такой? Едва-едва получил герб по милости государя!

Цесаревич останавливает блондина рукой.

— Остальные? — криво усмехается он. — Сейчас угадаю — об одноклассниках заботитесь?

Смешок проходит по кругу собравшихся.

— Ну, Ваше Высочество, если только мои одноклассники создадут двадцать тысяч рабочих мест или получат патент на лекарство от очердного штамма африканского вируса, — пожимаю плечами. — Или выполнят другие пункты из списка, приложенного к законопроекту. Ее Сиятельство предлагает ввести четкие критерии для людей, не состоящих на госслужбе. А не просто полагаться на акт милости государя.

— Пригрели мы змею, — рычит с презрением блондин, переводя взгляд с меня на Софию. — А ее уже другая кобра приголубила. Жалко нельзя отозвать Жалованную грамоту.

Пожимаю плечами.

— Вы высказались? Теперь позвольте мне.