БЕСсильный чемпион. Том 7

— Не торопитесь сострадать, — возражает герцог и смотрит на соседний ряд столов.

Со своего кресла встает дворянин Великого Дома Брежнова.

— Вы лжец, князь Бесонов.

И с другого конца зала подает голос аристократ Дома Обломова:

— Вы лжец, князь Бесонов.

Со всех сторон сыплется одно и то же, будто треть аристократов разом превратились в говорящих попугаев:

— Вы лжец, князь Бесонов.

— Вы лжец, князь Бесонов.

— Вы лжец, князь Бесонов.

— Вы лжец, князь Бесонов.

….

А Перун невозмутимо ждет, когда поток обвинений закончится. Будто не слушая, юноша внимательно разглядывает свои ногти.

Наконец наступает тишина, и Перун поднимает удивленные глаза, мол, уже всё? Сербину всегда восхищало, как этот мальчик умел держаться. Ни тревоги, ни растерянности на молодом лице. А он наклоняется к микрофону и произносит, как американка и ожидала, всего одно слово:

— Поединок.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Встретился как то Перун и Григорий…С тех пор мы все в ожидании проды… (Автор Святослав)

Глава 3. Пятнышки

— Поединок, — бросаю я в микрофон.

Дворяне затихают. Молчание густым туманом повисает в зале.

— И перед этими жалкими невеждами я раскрылась, — шипит Сербина, с презрением оглядывая сидевших аристократов. Она давно сложила крылья, а теперь поднимает с трибуны балахон, прикрывая просторными складками обольстительную фигуру. Кто-то из мужчин разочарованно вздыхает.

Где-то треть аристократов обозвала меня лжецом, среди них женщины и старики, но эта категория, наверняка, выберет себе защитников среди Слуг рода. Молодым и зрелым мужчинам же будет позорно прятаться за спины других.

— Сражаться будем сейчас на соседней арене, — я достаю мобильник и пишу сообщение Софии, чтобы забронировала Стадион Овал, по соседству со зданием Круга.

— Если вы вдруг забыли дуэльный артикул, князь Артем, — насмешливо произносит герцог Андрей Миронов, который у меня уже в печенках сидит, — то напоминаю: условия поединка определяет тот, кого вызвали. Мы с другими благородными лицами, конечно, согласны ответить за свои слова и доказать, что вы лжец, уже в сражении. Ведь поединок — есть ордалия, когда правота или неправота изобличается «Сварожьим судом». Можете присылать секундантов в мое поместье, до них донесут дату и время поединка. До свиданья, судари и сударыни.

В процессе этого монолога я не отрываю взгляда от мобильника и набираю текст княгини.

«Сейчас?» — спрашивает София.

«Да, пошли кого-нибудь в усадьбу Аяно, пускай она будет моим секундантом».

Андрей уже встает со своего места и собирается смыться по лестнице, довольный как индюк, что отодвинул свой смертный час. А я же снова говорю в микрофон:

— Ваш сын не продержался против меня и пяти минут, — Андрей застывает, занеся ногу над последней ступенькой. — Мигом сдулся, даже с учетом того, что Глеб Миронов струсил сразиться один на один, как подобает мужчине. Они, три Полковоя, накинулись на меня скопом, как шакалы на льва, и я раскидал их пинками, словно дворовых собак. Последние минуты жизни Глеба продемонстрировали всему миру его истинную заячью натуру. Ваш сын — ссыкун и тряпка. Я видел женщин, которые проявляли большую храбрость, чем воспитанный вами недомужчина, — перевожу взгляд на Сербину и она краснеет, приняв слова на свой счет. Хотя, в сражении с итальянцем Тендо, она действительно была смела и воинственна, подобно ангелу-воителю.

— А-РРРР! Заткнись, чернь! — Андрей с бешеными глазами кидается вниз, к трибуне.

Какие бы веревки ни пытались вить из меня аристократы, гордыня остается их слабым местом. На нее я и надавил туфлей.

Андрей подскакивает к трибуне и хочет влепить мне ледяным копьем, материализовавшемся из воздуха. С кошачьей ловкостью пригибаюсь под опытным взмахом, делаю резкий шаг к герцогу и перехватываю занесенную для удара руку. Сжимаю запястье Андрея всего двумя пальцами — не сильно, но лицо герцога перекашивается от боли. Он даже не позаботился о доспехе, ломанулся вперед, как баран.

— Отребье! — шипит герцог, превозмогая резь в кисти. — Скот! Плебей! Шлюхин сын!

Вторую руку я поднимаю к лицу Андрея и держу, растопырив пальцы, на расстоянии пяти сантиметров.

— Считайте, я нанес вам пощечину, — он пытается замахнуться свободным кулаком, и я отталкиваю настырного аристократа и брезгливо отступаю. — Свой вызов конкретно к вам отменяю. Живите с позором и знайте, что на вашей щеке красуется отметина моей ладони. Пускай и в фигуральном смысле. Всего доброго.

— Не так быстро! — ненавидяще сипит герцог, потирая запястье. — Я вызываю тебя, скотское отродье! За то, что оскорбил моего сына, ты расплатишься кровью. Я опустошу твои вены до последней капли!