Бесславные дни (ЛП)

   Гэнда бросился вниз по лестнице и выбежал на улицу. Солнце закатывалось за океан. Гэнда разглядел блики света на крыльях самолетов. Он знал, как выглядел каждый японский самолет. Эти были не японскими.

   Ничьими иными, кроме американских, они быть не могли. Он проследил, как они прошли на восток над южной частью Гонолулу. Гэнда знал, как выглядели американские самолеты. Силуэты этих машин, впрочем, ему были незнакомы.

   Другие люди тоже поняли, что они американские. Об этом говорили радостные крики и вопли по всему Гонолулу. Если у него и оставались какие-то сомнения в том, что Гавайи не полностью находились под японской оккупацией, эти крики их полностью развеяли.

   Это не были палубные бомбардировщики. Это были...

   - Zakennayo! - воскликнул Гэнда. Он практически никогда не ругался, но сейчас сделал исключение. Он своими глазами видел американские армейские бомбардировщики В-25.

   В голове разом вспыхнул миллион вопросов. "Как они собираются возвращать самолеты и экипажи обратно?" Он никогда бы не подумал, что Соединенные Штаты способны послать своих людей на самоубийственное задание. Он совсем не понимал, как они собирались возвращать их обратно. Гэнда почесал голову. Да уж, загадка.

   Другим немаловажным вопросом было: "Нам-то что с ними делать?" Судя по всему, особо поделать японцы ничего не могли. Стреляли несколько зениток. Вокруг В-25 распускались черные клубки дыма. Гэнда не заметил, чтобы они причинили самолетам какой-то вред.

   Преследовавших их истребителей он тоже не замечал. Неужели они разбомбили все аэродромы на Оаху? Поверить в это Гэнда не мог. Ни один американский бомбардировщик на такое не способен. Скорее всего, они просто застали японцев со спущенными штанами. До завтрашнего утра авианалета никто не ждал. Американцы действовали на опережение. Они подняли в воздух В-25, чей радиус действия был гораздо больше, чем у обычных палубных самолетов.

   "Акаги" и "Сорю", скорее всего, мчатся на север, навстречу американской эскадре... которая, судя по всему, дальше на юг не пойдет, как ожидали от неё японцы. А расположенные на Оаху истребители оказались довольно нерасторопными.

   "Американцы, должно быть, решили оказать нам услугу", - подумал Гэнда. Это всего лишь одиночный рейд, укол булавкой, неприятность. Авианалет не решит никаких серьезных задач. Он представил заголовки американских газет, вроде "МЫ ОТБИВАЕМ ГАВАЙИ!" Жители материка будут радоваться. Они имеют на это право.

   Но, что будет, если и когда американцы решатся взяться за Оаху всерьез? Гэнда не был уверен, что они решатся. Но он был убежден, что они очень этого хотели. Они никогда не примут за свершившийся факт произошедшее в центральном Тихом океане.

   "Мы к этому не готовы, - понял Гэнда. - Мы не готовы и они нас опозорили. Мы потеряли лицо". Впрочем, подобное больше не повторится. Гэнда был одним из тех, кто сделает всё, чтобы это больше не повторилось. Если янки вернутся, они не застанут Оаху в таком же расслабленном состоянии, как сегодня. Остров будет готов ответить.

   Тем временем, не встречая практически никакого сопротивления с земли, В-25 ушли в сторону Даймонд-Хед. Неважно, какие были у Гэнды планы на будущее, сегодняшний день принадлежал им. Гэнда также быстро вернулся в кабинет. Да, этот день остался за американцами. Он сел за телефон, чтобы сделать всё, чтобы завтрашний день им не принадлежал.

   Время обеда. Время гнилой баланды. Но даже её мало, всегда мало. Флетчу Армитиджу не было до этого никакого дела. На то, чем кормили в лагере военнопленных парка Капиолани, он набрасывался яростнее, чем на самую изысканную еду в ресторане на материке.

   Чтобы понять, почему так, Альбертом Эйнштейном быть необязательно. Флетч на себе прочувствовал действие теории относительности. Когда постоянно хорошо питаешься, даже самый роскошный ужин покажется просто приятным. Когда же ты голоден, когда еды всегда не хватает, любая пища, от которой в иные времена будешь воротить нос, покажется прекрасной.

   Раньше нормальной еды было в избытке. Флетч думал о том, что у него скоро начнет расти брюхо. Сегодня же, каждая щепотка риса продлевала жизнь. Насколько? На минуту? На пять минут? Кто знает? Но даже тогда он предпочел бы стейк на косточке виду Джейн, на которой не было ничего, кроме улыбки.

   Он подумал, как у неё дела. Осталась ли в Вахиаве или улетела, спасаясь от наступавших японцев? Выяснить это у Флетча, разумеется, не было никакой возможности. Не знал он также, что в этой ситуации лучше. Япошки с радостью обстреливали колонны беженцев и, в конце концов, желающих становиться у них на пути не осталось. Если бы были, Флетч бы сейчас не стоял в строю посреди лагеря для военнопленных.

   На руку ему села муха. Он попытался её прихлопнуть, но муха улетела. Затем в ухе снова зажужжало, на этот раз где-то над головой. Слышал это не он один. Кто-то указал на запад, в сторону делового центра Гонолулу. Ещё кто-то сказал:

   - Это ещё что за хрень?

   Так как самолеты заходили со стороны солнца, выяснить, чьи они, какое-то время не представлялось возможным. Затем кто-то воскликнул: