Бесславный герой - Книга 1

Пустые слова. Сколько раз я слышал их в фильмах и сериалах, когда злодей ослаблял боевой дух героя с помощью таких вот клешированных фразочек. Только почему-то сейчас они кололи действительно сильно. Так сильно, что я больше не хотел сдерживаться, лишь бы избавиться от появившейся из ниоткуда занозы. Ярость, моя собственная ярость, а не какой-то навык, питала это желание.

Не жалея маны, я использовал разрез, отправивший по дуге, как лезвие бритвы, острую волну. Девушка легко уклонилась от неё, прижавшись, как кошка к земле. Я использовал этот момент, чтобы снова ударить по шляпе, но уже сверху, однако она ловко перекатилась в сторону и тут же с грацией искусного фехтовальщика сделала выпад, ударив в самое основание клинка, тем самым заставив его выскользнуть из пальцев.

Ещё никому не удавалось так легко меня обезоружить. Она настолько сильна, что способна потягаться с любым из пожирателей миров?

-Ты миришься со своей слабостью, Владик, лелеешь её, подкармливаешь. Зачем удивляться, что остался беззащитным, если сам допустил такую оплошность? Дал Шемгалу контроль над разумом, позволил ему подавить твою боль.

-Если ты также сильна, как они, так почему не сражаешься сама? Что за идиотские нотации? Дух, привидение, да насрать мне кто ты. Почему я, простой человек, втянут конфликт сверхсильных ребят, поочередно рассказывающих мне небылицы? Может, хотя бы ты ответишь, сошёл я с ума или реально оказался не там, где надо.

Неожиданно незнакомка сняла шляпу, и я, наконец, полноценно увидел её лицо. От висков к центру лба юной особы подросткового возраста тянулись ровные татуировки, словно синие полумесяцы растянули в длину. В самом же центре лба, там, где эти полумесяцы почти соприкасались, красовался небольшой овальный узор. Слегка розоватые зрачки поблёскивали, будто усыпанные блёстками, что выглядело неестественно и прекрасно одновременно. Волосы её, того же цвета, что и глаза, упали до лопаток и частично потеряли свою насыщенность на кончиках, став полупрозрачными, как у самого настоящего призрака.

-Как ни прискорбно, твоё появление на Глэймрифе – единственный шанс выжить для всех его обитателей. Однако, если ты продолжишь двигаться в том же направлении, которое избрал для себя когда-то в своей реальности, то успеха не достигнешь.

-Я ничего не избирал. В моей жизни никогда не было смысла, я просто играл в игры и продавал всякую электронную хрень. Мой внутренний самурай не предполагал участвовать в каких-то безумных голодных играх.

-Так тебя устраивает путь саморазрушения и страдания?

-Я не…

“…Страдал. Я был всем доволен”, – хотелось сказать, но почему-то запнулся. Наверное, потому что врать бесполезно. Себя мне удавалось обманывать очень долго, но эту странную девчонку, похоже, не получится.

-Придётся найти в себе силы научиться смотреть на вещи под другим углом. Добра и зла никогда не существовало, есть лишь жизнь, смерть и время, разделяющее их. Чем раньше ты примешь это, тем раньше избавишься от иллюзии неопределённости. Ни я, ни Шемгал, не сможем убедить тебя в правдивости того, что ты видишь или чувствуешь. Только ты сам можешь познать, что истина, а что ложь.

-Как вы задолбали со своими загадками.

-Но ведь ты знаешь на них ответ.

-Частично.

-Вот и начни с малого. В любое море сначала впадает ручей - договорив, она снова надела шляпу, - надеюсь, мы ещё встретимся.

Так называемый дух расплылся миражом, оставив меня наедине с мыслями и отрядом, который перетаптывался чуть позади, не понимая, что вообще происходит.

Вспоминая детство, могу сказать, что жизнь обошлась со мной несправедливо. Я всегда чувствовал себя нежеланным ребёнком, словно моё появление на свет было обычной случайностью, от которой все лишь пострадали. Я мешался отцу, когда просился на аттракционы, в кино или цирк, мешался брату с просьбами взять меня с собой, когда тот уходил с друзьями, наверное, и маме мешался, потому что ей приходилось готовить на ещё один лишний рот.

В этом моя слабость? В признании правдивым того, что другие весьма удачно взрастили? Или в жалости к себе? Но ведь я сам не хотел такой участи, не хотел никому мешать своим существованием. Почему мне кажется, что именно я во всём виноват?

Моё дыхание стало тяжёлым и прерывистым от нахлынувших воспоминаний. Часть подавляемых эмоций и ощущений будто возвратилась вместе с возвращённым именем. Ирония в том, что я его искренне ненавидел. Будучи неотъемлемой частью меня, имя всегда было отличной возможностью задеть и подцепить. Особенно в школьном классе ребятам нравилось говорить: “Владислейв”. Сука, это был прям эталон среди прочих принижений, от которого даже сейчас меня передёрнуло.

-Клайм, у вас будут приказания? – Вытащил меня из бездны самокопания голос одного из стражей.