Бесследно исчезнувшая

Она сделала глубокий вдох и заставила себя шагнуть в комнату. Осторожно обошла стол, держась на должном расстоянии. Села на свое место, не сводя взгляда с чужого компьютера. Классическая музыка переросла в крещендо, потом наступила тишина.

Боже правый. Он всегда включал «Спортифай» или только когда считал, что он один?

Нина положила ключ от квартиры Лерберга на свою часть письменного стола.

Зачем Норе понадобилось так много денег? На что она занимала? У кого? У кого-то, кого боялась, если верить Ирине. У нее наверняка имелась весомая причина, это не вызывало сомнений, иначе она вряд ли запустила бы сумасшедшую систему международных транзакций.

Фортепианная музыка изменила ритм и характер. Нина посчитала, что узнала ее. Юлия умела играть эту мелодию, она была из фильма с Холли Хантер, за который та получила «Оскара»…

Джеспер Ву не рассердится, если она выключит ее?

Нет, она не могла начинать их знакомство, хозяйничая в его компьютере, это было бы сродни тому, чтобы залезть к нему в коробку с обедом и съесть немного.

Она поправила свой конский хвост.

Для Норы было очень важно, чтобы никто не знал о ее займе или ее транзакциях, иначе ей не требовалось бы прилагать столько усилий для сохранения их в тайне.

Нина откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Музыка стала громче, перед ее мысленным взором замелькали кадры из фильма. Холли Хантер сидела и играла на берегу, а ее дочь, одетая в белое платье, кувыркалась и делала сальто.

Нора учила русский вместо того, чтобы ходить на йогу, и слушала аудиокурс русского языка, вместо последней книги Хеннинга Манкелля. Она каталась в Швейцарию и обратно в ущерб своей щитовидке, наняла человека, чтобы он вязал за нее и готовил еду, имела специальный компьютер для перевода денег и хранила его не в кухонном шкафу, а где-то в другом месте, или, пожалуй, взяла с собой…

– Привет. Ты, вероятно, Нина.

Она вздрогнула и открыла глаза. Молодой человек с длинными, до плеч, черными волосами и в черном костюме стоял, нагнувшись над ней. Она инстинктивно отклонилась назад: он выглядел как один из злых вампиров из молодежного фильма «Сумерки».

– Джеспер Ву, – представился он и протянул руку.

Нина встала и пожала ее. Он оказался одного с ней роста.

– Это мне принадлежит вторая половина твоего письменного стола, – объяснил он.

– Я догадалась, – ответила она.

– Добро пожаловать в ГКП.

– Спасибо.

Нина отпустила его руку. Он обошел письменный стол и сел к своему компьютеру.

– Прошу прощения за музыку, я не знал, что ты сегодня вернешься. Не беспокойся, это не станет привычкой.

– Ничего страшного, – услышала Нина собственный голос. – Я узнаю эту пьесу, она из фильма…

В ту самую секунду, казалось, молния сверкнула в ее голове, поскольку она вспомнила название фильма.

Пианино.

Клавиши вибрируют под моими пальцами, они тоскуют, музыка, которая прячется там, внутри, жаждет вырваться наружу, я слышу, как она взывает ко мне. Я ударяю осторожно по соль первой октавы правой рукой, потом по соль и ми, левая рука отвечает до большой октавы и аккордом до-диез, Седьмой вальс Шопена в до-диез минор, опус 64, номер два, так легко, что никто не слышит, никто не сможет услышать, это все равно ведь никому не сможет помешать. Звуки вырываются на свободу, распространяются по комнате, чистые, непорочные.

Откуда-то сзади раздается крик, а секунду спустя детские ручонки повисают на моей правой руке. «Плохая мама, не играй». Я убираю пальцы с клавиш, крышка с легким стуком опускается на место. «Ты же знаешь, что Исак не любит, когда ты музицируешь, неужели столь необходимо провоцировать его?» У Ингемара очень усталый голос, и я понимаю его. Зачем все это? Я улыбаюсь. «Музыка ведь не профессия. Есть орган в приходском зале, ты же можешь играть на нем? После службы?»

Это сон?

Я не знаю.

Пианино было большое и черное, украшенное инкрустацией и покрытое матовым лаком. С двумя большими подсвечниками из желтого металла, прикрученными с передней стороны, над клавиатурой. Нина осторожно потрогала их, они сидели на шарнирах и поворачивались.

Инструмент был старинный, пожалуй, доставшийся по наследству. Нора очень хорошо играла на фортепиано, Нина читала об этом в нескольких газетах, она собиралась продолжить свое образование по музыкальной части в одном из лучших учебных заведений Швеции, но отказалась от этой мысли, предпочла пойти по экономической линии, хотя и там не доучилась до конца.

Пианино осматривали эксперты, когда обследовали место преступления. Его, согласно выписке из банка, два раза в год настраивал специалист из Ваксхольма. Нина потянулась, почувствовала, как воздух наполнил легкие. В комнате стало еще прохладнее, кто-то, вероятно, отрегулировал отопительные приборы на меньший уровень. Тишина давила ей на барабанные перепонки.