Бессмертие

— Как ты можешь так говорить?

— Ты бросила меня одну, оставила, совершенно не осознавая, чем это может для меня кончиться… — Мелисса встала со стула и нависла надо мной. В ее голосе слышалось столько яда.

Почему-то я почувствовала угрозу, исходившую от нее. Мне хотелось убежать подальше от нее, чтобы не чувствовать страх.

— Я не узнаю тебя… — я беспомощно помотала головой.

— А я вообще жалею, что связалась с тобой! — ее слова эхом отдавались в моей голове, словно я стояла на одном конце длинного туннеля, а Мелисса на другом. — Лучше бы мы не были никогда знакомы с тобой! Я тебя ненавижу, Мия Эндрю!

Еще секунду глаза Мелиссы сверлили меня, проделывая дырки в самом сердце. Было жутко больно смотреть в ее яростные глаза, глаза моей лучшей подруги, которая в одно мгновенье стала моим врагом.

— Я ушам своим не верю… — отчаянно прошептала я.

— Конечно, ты веришь только своему Дэниэлу, который околдовал тебя! Ты потеряла всякий рассудок, связав себя с ним крепкой нитью! Нужно было послушать гадалку и быть осторожнее… — тихо сказала она, пристально глядя мне в глаза.

Потом, Мелисса резко сорвалась с места и пошла к выходу. Громко хлопнув дверью, она исчезла, и в классе осталась только я одна…

Больше не в силах сдерживать горячие слезы, которые накипали, я разревелась так громко и так горько, что сама себе удивилась.

Не верю, что Мелисса могла так измениться! Просто невероятно! Она стала другой: жестокой, хладнокровной, в ней было столько ненависти ко мне… Она никогда не была такой, никогда! Что же могло так повлиять на нее? Что могло так резко переменить ее отношение ко мне? И что она имела в виду, когда говорила о Дэниэле? Что она может знать? И кто ей, как она говорит, все рассказал?

Неужели, когда все стало на свои места, меня снова поджидают проблемы?! И почему в их эпицентре нахожусь именно я?! Только стоило мне смириться с тем, что я связалась с вампиром, что мои родители в прошлом были охотниками, так появляется Мелисса, которая окутывает меня в кокон своей ненависти и уничтожает все светлое, что было в моей памяти о ней!

Положив голову на стол, я закрыла глаза и начала захлебываться в своих слезах.

Буквально через несколько секунд я услышала голоса нескольких людей, которые, по-видимому, стояли возле меня. Голова стала чугунной, поэтому я не могла ее поднять. Слез больше не было, но по всему телу растеклась слабость, не позволяющая мне шевельнуться.

— Что с ней? — послышался голос незнакомой девушки.

Следом за ее вопросом последовал гул шепота, который я еле слышался через толстый слой ваты в ушах.

Мне хотелось сказать, что со мной все хорошо, но язык распух, да и сил не было…

Прошло еще несколько минут, я так же прижималась к столу, и все вокруг оживленно обсуждали, что со мной делать. Кто-то пошел за медсестрой, а кто-то что-то говорил мне, хотя я не слушала, что мне рассказывают.

— Мия! — раздался голос Гордона. Вот только его мне не хватало сейчас…

— Нет… — простонала я, когда его руки обняли меня за плечи, пытаясь отодрать меня от стола. — Не трогай меня! — конечно, мои слабые попытки сопротивляться ему были бесполезными.

Гордон молча повел меня из кабинета, повесив на спину мне мой рюкзак. Он буквально нес меня на руках по коридору, возникать ему было бесполезно. Оказавшись на свежем воздухе, мне стало гораздо лучше, так как холодный ветер и капли дождя начали приводить меня в порядок. Но все равно боль не желала оставлять меня одну и прекратить свои мучения.

Мы дошли до моей машины, и Гордон по-хозяйски посадил меня на пассажирское кресло, а сам сел за руль. Громкий рык моего мотора окончательно привел меня в чувства.

— Я сама доеду, — слабо сказала я.

— Не говори глупостей, Мия, — упрямо пробормотал Гордон, и машина тронулась с места.

Не желая больше говорить с ним, я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Домой мы доехали за считанные минуты, потому что Гордон водит машину как ненормальный. Дэниэл бы не за что бы так быстро не поехал…

Вспомнив о Дэниэле, мне стало хуже. Голова закружилась, перед глазами все превратилось в одно смутное пятно, потому что слезы вырывались из глаз. Пришлось отвернуться к окну, чтобы Гордон не увидел меня ревущую, и не задал мне сотню вопросов.

Машина остановилась, повисла гробовая тишина. Я была не против тишины, но хотела поскорее избавиться от Гордона. Мне хотелось сейчас побыть одной, разобраться в своих мыслях, разложить все по полочкам, чтобы в голове не было беспорядка.

— Спасибо, что подвез, — поблагодарила я, открывая дверцу.

— Не за что, — отозвался Гордон. Он опередил меня и быстрее выбрался из машины. А вот мне пришлось немного повозиться, так как из-за того, что я резко встала, у меня закружилась голова, и я упала обратно на сидение. Но Гордон появился тут как тут и помог мне выбраться из машины.

Он помог мне дойти до дома, где из рук Гордона я попала в руки мамы.

— Что с ней? — тревожно спросила мама у Гордона, обнимая меня за плечи. — Господи, какая ты бледная, — обратилась она ко мне.

— Мие стало плохо на философии, — пояснил Гордон. — Я отвез ее домой.