Бессмертие

— Никакой это не композитор! — фыркнула я, смущенная его словами. Он непонимающе уставился на меня. — Эту музыку написала я, когда обучалась последний год в музыкальной школе. Честно говоря, никогда не думала, что еще раз когда-нибудь прикоснусь к роялю снова…

— Это произведение — шедевр! — уверено сказал Дэниэл. Он приподнялся с мягкого стула и не спеша подошел ко мне. Я опустила голову.

— Красивой музыка получилась только из-за тебя.

— Вовсе нет! — мягко воскликнул он. — Тебе напомнить, что ты играла главную мелодию, а не я! Я только аккомпанировал тебе, чтобы звук получился объемнее и сложнее. А сама музыка просто чудо, как и ты! — его рука проскользнула по моему лицу, оставляя за собой пылкий жар.

— Ты просто пытаешься успокоить меня, — промямлила я, из последний сил пытаясь противостоять его нежным прикосновениям.

— Нет, — его губы ласково бродили по моей щеке, спуская к ключице. Затаив дыхание, я наслаждалась нежностью Дэниэла. — Я говорю тебе чистую правду! Ты действительно сочинила прекрасную музыку! Можешь поверить знатоку, как я!

Его самодовольный голос заставил меня рассмеяться. Дэниэл засмеялся вместе со мной.

— Теперь твоя очередь мне что-нибудь сыграть, — успокоившись от смеха, сказала я в пол голоса.

— Что именно ты хочешь услышать? — шепотом спросил он, его губы теперь оказались на моей шее.

Внутри меня бурно пульсировала кровь, внутри меня все сжалось, когда его губы приоткрылись. Нет, я не должна его бояться! Он ведь хороший, он не плохой…

— Что тебе больше нравится, — я слабо пожала плечами.

— Ну, мне много чего нравится, — многозначительно ответил Дэниэл. — Но больше всего мне понравилась твоя мелодия души!

— Ты преувеличиваешь.

— Нет, не преувеличиваю, — его голос был сладок, как медовый нектар.

— Ладно, закрыли эту тему, — со вздохом, неохотно проговорила я.

Дэниэл, поцеловав в мочку уха напоследок, отстранился от меня и вернулся к черному роялю. Я встала со стула и, перебирая ногами, подошла к нему. Дэниэл выглядел очень расслабленно и уверенно, в отличие от меня. Я же всегда сжималась и напрягалась. За это меня часто ругала моя учительница по фортепиано.

— Итак, сыграй мне что-нибудь из своего личного предпочтения, — попросила я.

Дэниэл кивнул.

Потом, его тонкие пальцы прикоснулись к клавишам рояля, и зазвучала музыка. Гармония звуков поражала меня, что у меня отвисла челюсть. Чье бы это не было произведение — Дэниэл играет его лучше всех! Меня немного насторожило, что музыка, которую он сейчас с душой играл — была грустной, как и моя.

Мелодия продолжалась больше пяти минут, но я была готова слушать это совершенство хоть всю жизнь! Дэниэл был по-прежнему расслаблен и спокоен, в отличие от меня. Когда наступила кульминация мелодии, то мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я с трудом могла сдерживать свои эмоции в себе.

И мне понравилось то, что концовка была окончена не грустно, как это было у меня.

— Это… прекрасно, — пробормотала я, абсолютно сбитая с толку.

— Йоко Канно, называется «Друзья», — восхищенно сказал он, снимая пальцы с клавиш. Он повернул голову в мою сторону и слегка улыбнулся. — Тебе понравилось?

— Безусловно! — разве может быть другой ответ…

— Я рад, — его правая рука потянулась к моей руке.

И вот мое сердце неровно забилось, и по коже пробежался неистовый холодок. Дэниэл заметил дрожь в моем теле, и тут же отпустил мою руку.

— Может, хочешь выпить горячего чая? — поинтересовался он, блеснув белоснежными зубами.

— Очень даже человеческое предложение! — похвалила я.

Дэниэл рассмеялся.

— Так ты согласна?

— Да, — кивнула я. — Думаю, согреться мне не помешает.

Дэниэл плавно встал со стула, аккуратно и приглушенно закрыв крышку рояля, и взял меня за руку. Не спеша, мы направились к лестнице. Поднявшись наверх, мы завернули направо и оказались в просторной светло-голубой кухне с навесным потолком, где во всю восточную и западную стену были вставлены большие окна. Еще, здесь было много растений. Так что на кухне было свежо, как и во всем доме!

Он посадил меня на стул, а сам начал хозяйничать на кухне. Я удивлялась, зачем ему нужна кухня, если в ней для него нет никакой надобности? Они ведь не едят человеческую еду…

— Зачем тебе… такой большой дом? — непонимающе спросила я, оглядывая огромную светлую кухню.

— Хоть мы и вампиры, но в человеческих потребностях тоже нуждаемся, — усмехнулся он, не поворачиваясь ко мне лицом. — Будет выглядеть совсем дико, если у нас не будет дома!

— Разве все вампиры такие… цивилизованные? — удивилась я.

— Нет, не все. Но большинство из нас — да.

— А как живут эти «не все» вампиры? — допытывалась я.

— Некоторые скитаются по всему миру, изучают философию, науки, искусства. Некоторые остались жить в том времени, в котором они были обращены, и в котором они жили, будучи человеком.

— В смысле остались жить в том времени? — не поняла я.