Бессмертная

— Диме привет, — произнес с сияющей улыбкой. Сестра кивнула.

— Люцци на связи, — смеясь взяла трубку Фина. И ее лицо тут же изменилось. Я напрягся. — Скинь мне адрес, я выезжаю. Дим, не обсуждается, я еду! Жду!

— Фин, что случилось? — Напряжение в моем голосе настигло пика. Я никогда не видел ее такой потерянной.

— Софи в реанимации, — слова, которые разбили мне сердце, сорвались с ее губ.

Впервые я гнал так, что одно неверное движение могло погубить нас обоих. Мне было абсолютно плевать, что прилетят штрафы, что могут забрать права и машину. В моих ушах все еще была фраза, произнесенная сестрой. В реанимации, она жива, она выживет, я не потеряю ее. Фина всю дорогу молчала. И пусть она, после смерти первого мужа, очень боится гонять на машине, мне ничего не сказала.

Удивительно, но нас ни разу не остановили, пока мы ехали к больнице. На парковке нас встречал Дима. Если бы попросили описать его тремя эпитетами, то я сказал бы так: удивительный человек, муж моей сестры и спасатель МЧС. И так как он был в форме, мы поняли что случилось что-то очень серьезное. Спасатели были задействованы в спасении той, что похитила мое сердце.

— еще раз я увижу, что ты гонишь на двести, когда в салоне моя жена, я лично голову тебе оторву, — было первое, что я услышал от него. Мужчина был не в духе.

— Понял, что с Софи? — Напряжение возросло. Фина уже заливалась слезами и прижималась в объятиях к мужу.

— Скажи, что она выживет, — всхлип Фины стал последней моей каплей. Я рванул в больницу.

— Тебя не пустят, — всего одна фраза, прилетевшая в спину, заставила меня остановиться, не сделав и пяти шагов. Пришлось возвращаться.

— Дим, не томи, что с ней? Как она тут очутилась? — Да, я был в панике. Никогда не думал, что мое (как многие говорят) каменное сердце будет ломаться и крошиться из-за девушки. Я всегда был собран, в любых ситуациях, но, когда дорогие мне люди в опасности, я не мог быть спокойным. Чисто физически, не мог…

— В ТЦ на Ленина было возгорание. Сто тринадцать человек погибло, почти триста с различными ранениями и травмами госпитализированы, — нетрудно было догадаться, что Софи находилась там. Мое сердце пропустило удар, но я не стал перебивать. Как и сестра, просто ждал, когда спасатель продолжит. — Я нашел ее на третьем этаже, по пояс ее завалило обломками, голова проломлена, потеря крови, многочисленные ожоги. Сознание она потеряла до моего появления, но она была жива. Я лично привез ее сюда, главврач этой больницы мой давний знакомый, ее приняли быстро. Как только ее увезли в операционную, я позвонил вам. Сейчас ее оперируют, потом определят в реанимацию. Приблизительный прогноз: ближайшие несколько дней, вряд-ли придет в себя. Вот теперь можете задавать вопросы, если они остались.

И Дима прижал уже ревущую в голос жену к себе, успокаивая. Вопросы? У меня их миллион, но я никак не мог решить, что сейчас наиболее важно. Хотя…

— Ты можешь договориться со своим знакомым, чтоб после операции меня пустили к ней? — Наши взгляды встретились. Дима сейчас понимал меня достаточно, чтоб просто кинуть. И мы направились в здание больницы, где за жизнь боролась женщина, без которой я уже не представляю свою жизнь.

Глава 10

Благодаря Диме меня пустили к Софи, как только ее перевели в палату реанимации. Все ее тело было в бинтах, а кровать окружали различные приборы и мониторы для наблюдения состояния. При виде этой картины мое сердце сжалось. До сих пор не верится, что я мог ее потерять.

Я прошел к стулу у ее кровати и осторожно присел на него. Руки Софи были холодными, а на вид казались еще более хрупкими, чем раньше.

Перед глазами начали бегать картинки моего прошлого. Видимо из-за стресса я начал вспоминать от, что мне бы хотелось забыть…

Первое воспоминание о детстве, которое появилось у меня в голове перед внутренним взором: мешанина из раздолбанных машин, крики и рев сигналок скорой помощи, милиции и спасателей. Мне было примерно пять, с неба сыпал снег, а в воздухе витал запах крови и смерти. Массовая автокатастрофа в канун рождества.

Удивительно, но я не плакал, просто звал на помощь до тех пор, пока меня не нашел милиционер. Я не помнил своего имени, как зовут моих родителей, свой адрес. Я не помнил ничего и никого до этого момента. Лица милиции и врачей выражали сочувствие, но во мне не было ничего. Абсолютная пустота. Это очень страшно, когда ребенок ничего не чувствует. И это худшее, что было в моей жизни. До сегодняшнего дня.

Несколько недель я ни с кем не говорил. Меня о чем-то спрашивали, что-то рассказывали, но я ничего не мог им ответить. Будто забыл как говорить, да и рассказывать было нечего. И в какой-то момент меня отвезли в приют для детей. Сказали, что меня зовут Герман, что моя фамилия Светко, и что мне примерно пять лет. Ничего не оставалось, как принять этот факт.