Бессмертная душа. Часть 2

— Ну, надо же, как ты быстро поправился, — удивился Эдуард после объятий со Стасом. — Вроде только недавно я к тебе приходил, и ты уже тут. Вот это да! Шустрый ты!

— Да просто ты приходил уже тогда, когда мне было лучше, — выдал молодой человек. — Я уже тогда немного ходил, и это было лишь дело времени, когда меня выпишут. Я немного потренировался, меня чуть-чуть подержали и отпустили. И вот я тут!

— Но всё равно быстро, — подметил парень. — Молодец!

— Это их заслуга, — махнул рукой на родителей Стас. — Не моя! Если бы не они, я бы ещё тюленем валялся на кровати и жалел себя.

— Скажешь тоже, сынок, — засмеялся отец. — Тюленем!

— А разве не так? — посмотрел на отца молодой человек. — Это же ты в основном заставлял меня заниматься. И мама!

— Ну, тогда твои родители тоже молодцы! — вывел вердикт Эдуард. — Спасибо, что заставили его заниматься и что вот теперь он здесь, с нами! Я очень рад, наконец, видеть Стаса тут.

— Мы сами очень рады видеть его тут, — сказала Лариса Викторовна. — И рады, что он поправился.

— Ты уже полностью восстановился или ещё нет? — поинтересовался парень.

— Пока что ещё нет. Нужно ещё некоторое время. Может пару недель и всё. Смогу и к учёбе нормально вернуться, и в хор, и на молодёжные служения ходить. Сегодня на молодёжное служение точно оставаться не буду. Не хочу рисковать!

— Это правильно, — согласился Эдуард. — Ладно. Служение уже вот-вот начнётся, а надо ещё псалмы все просмотреть. Пойду к ребятам, — и он сделал шаг в сторону хора.

— Подожди! — затормозил парня Стас, смотря на него с удивлением. — Ты что теперь тоже в хоре?

— Да, в хоре. Я и раньше там пел, но потом надолго ушёл. И вот решил вернуться. Пока только рад этому.

— Ты теперь тоже в хоре…. — повторил молодой человек, с задумчивым выражением лица. — Круто!

— Так что теперь ждём твоего возвращения, Стас! Возвращайся скорее!

— Постараюсь!

— Ловлю на слове! — окинул пристальным взглядом парня Эдуард и двинулся к хору. — Смотри у меня! — сказал он напоследок и ушёл.

Станислав лишь засмеялся от слов друга. Посмотрев на родителей, сын увидел, что они уже о чём-то с улыбками говорили. Молодой человек подался вперёд, желая присоединиться к разговору родителей, но в этот момент к кафедре подошёл служитель, и служение началось. Родители замолчали и посмотрели на служителя. А Стасу ничего не оставалось, как тоже повернуться и начать слушать служителя.

Служение шло медленно. Каждая проповедь болезненно била по парню, напоминая ему о прошлых ошибках, что он совершил, отойдя от Бога. Теперь каждая проповедь чем-то укоряла его, и молодому человеку становилось стыдно и перед родителями, и перед друзьями, и перед близкими людьми, и в особенности перед Богом. Он совершил столько ошибок в мире…. Стас даже раньше не думал, что на всё это способен. Способен так сильно погрязнуть во тьме, грехах и этой грязи. И теперь ему было очень стыдно тут просто так сидеть, запачканным в таких грехах.

Станислав во время проповедей старался смотреть лишь вниз себе под ноги. На проповедника парень вообще смотреть не мог, так как ему было слишком стыдно. Стас периодически поглядывал на родителей, но они спокойно слушали проповеди и на него даже не поглядывали. Но самому сыну почему-то постоянно казалось, что родители вот-вот сейчас начнут с осуждением поглядывать на него, вспоминая какие-то его ошибки. Конечно, это не происходило, но молодой человек отделаться от подобных мыслей просто не мог. И из-за этого он ещё больше напрягался и ругал себя за все совершённые грехи и ошибки. Сейчас парень даже начал себя ругать за то, что тогда не послушался родителей и связался с теми друзьями, а позднее ушёл из Церкви. Послушайся он их сразу, ничего такого бы не было.

Молодой человек тихо вздохнул. Очередная проповедь также сильно била по нему. Стасу уже было мучительно слушать это обличение. Он был бы рад отвлечься и не слушать проповедь, но просто не мог. Даже посматривая по сторонам, парень не мог перестать слушать проповедника. С трудом Станислав вытерпел эту проповедь и с облегчением вздохнул. Можно было немного расслабиться.

Когда служение уже подходило к концу, внезапно за кафедру вышел служитель и заговорил: