Бессмертная и невозвратная

— Хорошо, если для тебя именно это означает быть королевой, а ты королева, да будет так!

— Вот именно. Я имею в виду, едва ли получится выйти за Синклера и защищать вампиров, не будучи королевой. Даже для меня это достаточно тупо.

— Тупо — это слишком резкое слово, — рассеянно заметила Джессика, подкрашивая тушью ресницы. — Разве Джон не должен сдать биографию после рождественских каникул?

— Да, — злобно рассмеялась я, — Синклер пишет вместо него. И по-любому, он не может спихнуть это на Тину. История эпохи и жизни Гровера Кливленда[28]. По всей видимости, Синклер был с ним знаком.

Я засмеялась громче. Идеальное наказание!

— Ты еще не разобралась с Лаурой?

— Нет, — я прекратила смеяться. — Не знаю, что сказать, чтобы не показаться сволочью. Думаю… думаю, нам остается только надеяться, что это была ошибка. То есть, ты посмотри, кто ее мать. Она обречена на вспыльчивый характер. И не то чтобы парень этого не заслужил.

— Такова политика партии? Он это заслужил?

— Нет, — почти огрызнулась я, — но это лучшее из того, что я могу сделать. И что-то я не вижу, чтобы Ник расстраивался.

— Возможно большое продвижение по службе, — согласилась Джесс. — И это то, что мы празднуем. Расследование практически закончено. Ник вернется к своим обычным делам. И Убийце-Парковщику конец. И у семьи Скоуман будет прекрасное Рождество.

— При условии, что у миссис когда-нибудь прекратятся кошмары.

— Твой маленький призрак сказал тебе об этом? Вот вуайеристка.

— Я все слышала! — высунулась Кэти и потом снова исчезла, скорее всего, чтобы поворчать (хоть они ее и не могли услышать) на устанавливающих елку ребят. В этом году мы припозднились, и, из уважения к Синклеру и Тине, мы с Джесс и Марком не участвовали в праздничном украшении дома. Пришлось выдержать достаточно серьезную борьбу только чтобы позволить Джессике заказать елку и ее доставку.

Само собой, эти двое будут обходить стороной все восточное крыло дома, пока праздники не закончатся.

— Конечно, если бы ей пришлось выбирать между жизнью и ночными кошмарами, — выбор очевиден.

— Да брось ты. Ты ее спасла. А плохой парень получил свое. И ты выходишь замуж! Возможно.

— Что?

— Ладно, я вполне уверена. И я, наконец-то, трахнусь.

— Это — рождественское чудо, — произнесла я с фальшивым восторгом. — С дьяволом, вампирами и мертвыми серийными убийцами.

— Коммерческий вариант, — согласилась Джесс, подправляя помаду. — Хочешь попозже прокрасться вниз и повесить на дерево крест?

— Нет, лучше не надо. Бедняги, у них и так уже мурашки по коже.

— Боже, вот фраза, которая у меня никогда бы не ассоциировалась с крутыми вампирами.

— С любыми вампирами. В любом случае, подумаем об этом в следующем году. Если они вообще не собираются заходить в комнату, почему бы не повесить там крест?

Джесс засмеялась и набросила на свои костлявые плечи черную кашемировую шаль.

— Хорошее замечание. А теперь, по шкале от одного до десяти, где один — твоя крысиная задница, а десять — Холли Берри…

— Девять и шесть десятых. Определенно.

— Какая же ты лгунья, девочка моя, — Джессика поцеловала меня, оставив оранжевое пятно на щеке, и в облаке «Шанель» выплыла из комнаты.

Глава 42

«Я колпак нахлобучил, а мама — чепец…»[29] И это все, что я знала, к сожалению. Моя мама могла прочитать весь стих наизусть, все двадцать куплетов, или сколько их там. Джесс, Марк, Джон и я собирались к ней завтра, на ужин в Сочельник. Тогда она мне его и расскажет.

Я закрыла дверь своей — нашей — спальни за собой и увидела Синклера, запутавшегося в простынях, посередине кровати.

— Она здесь, да? — спросил он. — Я чувствую. Тянет из меня силу.

— О, Боже, детский сад какой-то! Это просто елка. Не ядерная бомба.

Он вздрогнул.

— Для кого как.

— Она даже не такая большая! — я показала жестом на уровень талии. — Вот такая. Нам пришлось убрать часть украшений обратно на чердак.

— Ее уберут послезавтра, верно?

— Ее только что поставили! Ой, пока не забыла, не думаю, что ты хочешь пойти на ужин в честь «сам-знаешь-чего» завтра к моей маме.

Он скривил лицо, словно почуял плохой запах.

— Твоя мама — очаровательная женщина, во всем, и в нормальной ситуации я был бы в восторге.

— «Спасибо, но нет, спасибо», верно?

— Я не выйду из этого дома до двадцать шестого числа.

— Ну вы все даете! Клянусь.

— Ты никогда не поймешь, что одновременно изумительно и страшно.

— Ага. Ты, наверное, слишком напуган, чтобы использовать кое-что, да?

Он изогнул бровь.

— Не настолько напуган.

Эпилог

— Спасибо, что расгипнотизировал Джона, — лениво заметила я. Гораздо позже.

В его груди что-то зарокотало под моей головой, когда он засмеялся.

— Это напомнило мне — моя курсовая по президенту Кливленду почти готова.

— Ха! Так тебе и надо. Спасибо.

— Есть одна маленькая проблема.

— Насчет курсовой?

— Нет. Боюсь, по другому делу.

— Нет маленьких проблем, красавчик. Выкладывай.

— Мы с Тиной везде искали, удалили все, что могли. Но, кажется, Джон отпечатал копию книги, прежде чем я к нему пришел. Он что-то с ней сделал. Мы не уверены, что именно.

— Почему мне не нравится, к чему это ведет?