Читаем Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт полностью

Она не пыталась восстановить самодисциплину, которой следовала до поступления судьбоносного письма из Вашингтона. Вместо этого она отдалась на милость потока дней, не строя никаких планов, лишь присматривая за матерью и Лили. Дни не были такими уж плохими. Утром она работала несколько часов с отцом. В дом приходили люди обсудить вопросы торговли, политики и исследований. Но по ночам она бодрствовала в своей большой французской кровати под балдахином с четырьмя колонками, тоскуя о муже, думая о том, как сообщить ему о содеянном ею и получить от него оправдание своих действий.

Однажды в полдень она совершила прогулку вдоль Миссури на окраине города, где на широком лугу разместилось несколько караванов переселенцев, занимавшихся последними приготовлениями к отъезду. Изготовители фургонов, продавцы волов, мулов и лошадей предлагали свой товар, представители бакалейщиков, портных и оружейников расхваливали свою продукцию. Джесси привлекли большие буквы ДЕЛАВЭР, написанные на ярко-синем брезенте фургона. На перевернутом тазу около фургона сидела женщина примерно ее возраста, баюкая ребенка. Ее улыбчивые голубые глаза посмотрели на Джесси из-под розовой шляпки, украшенной оборками.

— У меня девочка примерно того же возраста, что ваш ребенок, — сказала Джесси. — Как зовут вашего?

— Джон, по имени отца.

— Моего мужа также зовут Джон.

— Ну, вот какое совпадение, не так ли? Вы также едете в Орегон?

— Нет… То есть еще не едем.

— Но это больше не опасно. Посмотрите, я покажу вам карту, она была составлена тем военным офицером.

Молодая женщина взобралась на сиденье своего фургона и вытащила из сумки, пришитой к брезенту, много раз побывавшую в руках бумагу.

— Видите, вот здесь показано, где много травы для лошадей, где нужно запастись водой и как проехать по перевалу в горах. И индейцы не так уж страшны, если семьи остаются вместе и сражаются вместе.

— Я бы не испугалась, — сказала Джесси. — Мой отец научил меня стрелять из ружья.

Взволнованная ясно прозвучавшим в голосе Джесси желанием, молодая женщина серьезно посмотрела на собеседницу:

— Не хотите ли вы со своими родичами поехать с нами? У нас здесь три фургона. Знаете ли вы, что там можно получить большой участок хорошей земли и таким образом избавить своих детей от участи наемников?

Джесси заплакала. Импульсивно женщина взяла ее руку.

— Скажу вам, что я сделаю, — заметила она. — Назовите ваше имя и адрес. Когда мы приедем в Орегон, я напишу вам все о дороге, как по ней лучше проехать. Может быть, в следующем году вы сможете приобрести собственный фургон и присоединиться к нам там. Мое имя — Мэри Олгуд. А как вас зовут?

Прошло долгое лето, а от Джона не было весточки. Она не беспокоилась о его благополучии, и все же в глубине души ее тревожила мысль об опасности. Ведь достаточно небольшого инцидента — перевернулась резиновая лодка на реке Платт, ослабла бдительность ночью, одна индейская стрела… Картины такого рода ей удавалось отгонять от себя в дневное время, но по ночам они назойливо нависали, как тяжелое промокшее и липучее покрывало, и часы от сумерек до зари были в сотни раз более длинными, чем от зари до заката.

Осенью ее отец должен был вернуться в Вашингтон на очередную сессию конгресса. Для них обоих расставание было трудным.

— Я понимаю, какими бесконечными кажутся тебе ожидание и неопределенность, — сказал он. — Прошу тебя, не поддавайся грусти. Не сопротивляйся бегу времени, иди с ним в ногу. Скоро все вернется к тебе, и лейтенант Фремонт вновь будет дома.

Время тянулось медленно, и она пришла к осознанию двойственности своей любви к Джону и двойственности своей собственной личности. Она была женщиной, любившей мужа как мужчину, и одновременно женой, любившей его как партнера в супружестве. Ведь именно жена отправляла его в длительные и опасные экспедиции, — жена, честолюбивая не по отношению к самой себе и мужу, а к их супружеству. Именно жена, крепкая, как закаленная сталь, способна выдержать лишения и тяготы, и именно эти качества заставляли зачастую страдать женщину, у которой не было иного желания, как оставаться с любимым мужчиной. Она принимала важные решения как жена, верившая в то, что брак представляет высочайшую цель отношений между мужчиной и женщиной, что ему должно быть все подчинено, но, когда одиночество брало верх над ее чувствами, тогда она считала, что самое важное в отношениях между мужчиной и женщиной — это их любовь. И она должна поддерживаться даже за счет сотрудничества в супружестве. В такие моменты она охотно заключила бы его в свои объятия, забыв об экспедиции и карьере.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже