Бессмертная жизнь Генриетты Лакс

Спустя несколько месяцев Каррель получил Нобелевскую премию за разработанную им технику сшивания кровеносных сосудов и за свой вклад в трансплантацию органов и внезапно стал знаменитым. Премия не имела никакого отношения к опытам с цыплячьим сердцем, однако посвященные ей статьи сопоставляли бессмертные клетки цыплячьего сердца с работой Карреля в области трансплантологии. Вдруг это стало выглядеть так, будто он изобрел источник молодости. По всему миру появились похожие заголовки:

НОВОЕ ЧУДО КАРРЕЛЯ ПОМОЖЕТ ПРЕДОТВРАТИТЬ СТАРОСТЬ!

УЧЕНЫЕ ВЫРАЩИВАЮТ БЕССМЕРТНОЕ ЦЫПЛЯЧЬЕ СЕРДЦЕ…

СМЕРТЬ, ВОЗМОЖНО, НЕ НЕИЗБЕЖНА

Ученые утверждали, что клетки цыплячьего сердца, выращенные Каррелем, были одним из важнейших достижений XX века, ибо эта культура клеток поможет раскрыть все тайны, начиная от приема пищи и секса вплоть до «музыки Баха, поэм Мильтона [и] гениальности Микеланджело». Каррель превратился в ученого-мессию. Журналы называли созданную им питательную среду «элексиром молодости» и провозглашали, что купание в ней может даровать человеку вечную жизнь.

Однако Карреля не интересовало бессмертие для масс. Он был последователем евгеники: трансплантация органов и продление жизни представлялись ему способами сберечь то, что он считал «высшей белой расой», которую, как он полагал, загрязнило и испортило неинтеллектуальное и низшее человеческое «поголовье», а именно бедные, необразованные и цветные. Он мечтал о бесконечной жизни для тех, кого он считал достойными, и о смерти или насильственной стерилизации для всех остальных. Он даже восхвалял гитлеровскую армию за «энергичные меры», предпринятые ею в данном направлении.

Эксцентричность Карреля подпитывала восторженное отношение СМИ к его работе. Француз крепкого сложения, с быстрой речью, обладатель разноцветных глаз — один был карий, другой голубой — Каррель редко выходил на улицу без хирургической шапочки. Он ошибочно считал, что свет может убить культуры клеток, поэтому его лаборатория напоминала негатив фотографии собрания ку-клукс-клана: лаборанты ходили в длинных черных халатах, надев на голову черные капюшоны с крохотными прорезями для глаз. Они сидели на черных сиденьях за черными столами в лишенных теней комнатах, в которых полы, потолки и стены были выкрашены черной краской. Единственным источником света служили маленькие, запыленные световые окна в потолке.

Каррель был мистиком, верил в телепатию и ясновидение и считал, что люди могут жить в течение нескольких столетий, если временно прекратить все жизненные функции. В конце концов он превратил свою квартиру в молитвенный дом, начал читать лекции о чудесах медицины и рассказал журналистам, что мечтает уехать в Южную Америку и стать диктатором. Другие ученые дистанцировались от Карреля, критикуя его за ненаучность, однако многие в белой Америке восприняли его идеи и видели в нем духовного советника и гения.

Журнал Reader's Digest публиковал статьи Карреля, в которых тот советовал женщинам «не предъявлять чрезмерных сексуальных требований к мужчинам-гениям», ибо секс истощает ум. В своем бестселлере «Человек — это неизвестное» Каррель предложил исправить пункт в Конституции США, который он считал ошибкой, — провозглашенное равенство для всех людей. «Слабоумный и гений не должны быть равны перед законом, — писал он. — Глупые, несообразительные, рассеянные, неспособные сохранять внимание или сделать усилие не имеют права на высшее образование».

Было продано два миллиона экземпляров этой книги, она была переведена на двадцать языков. Тысячи людей слушали выступления Карреля, во время которых порой требовалась помощь полиции в боевом снаряжении для поддержания порядка, поскольку здания были переполнены и приходилось «разворачивать» прочь восторженных поклонников.

На этом фоне пресса и публика по-прежнему были одержимы бессмертным цыплячьим сердцем. Каждый год 1 января из газеты New York World Telegram звонили Каррелю насчет этих клеток; каждое 17 января на протяжении десятилетий, когда Каррель и его лаборанты выстраивались в линейку в своих черных балахонах и пели клеткам Happy Birthday («С днем рождения»), какая-нибудь газета или журнал обязательно вновь рассказывали одну и ту же историю:

КЛЕТКИ ЦЫПЛЯЧЬЕГО СЕРДЦА ЖИВУТ УЖЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ…

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ…

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ…

Каждый раз в конце сообщения провозглашалось, что эти клетки изменят облик медицины, однако этого не происходило. Тем временем заявления Карреля в отношении клеток становились все более фантастическими, и они стали представляться не столько чудом медицины, сколько ночным кошмаром.