Бессмертная жизнь Генриетты Лакс

Дебору не назначили членом фонда или его правления, однако Спид и Уич время от времени звонили ей с предложениями выступить на разных праздниках в честь ее матери, — то под небольшим навесом возле магазина Спид, то в близлежащей церкви. Наконец, кто-то предложил Деборе пожертвовать для музея Библию Генриетты и спрятанные между ее страницами локоны волос Эльси и ее матери. Говорили, что это в целях безопасности — на случай, если в доме Деборы вдруг случится пожар. Услышав такое предложение, Дебора побежала домой и спрятала Библию Генриетты, сказав своему мужу: «Это единственное, что у меня осталось от матери, а они хотят забрать!»

Обнаружив, что Спид и Уич основали фонд и открыли банковский счет имени ее матери, Дебора рассвирепела. «Нашей семье не нужен музей, и нам точно не нужна восковая Генриетта, — заявила она. — Если кто и должен собирать на что-то деньги, так это дети Генриетты на то, чтобы пойти к врачу».

Дебора согласилась помочь проекту создания музея только после того, как выяснилось, что Спид и Уич могут наткнуться на информацию о Генриетте. Они втроем расклеивали рукописные объявления в бакалейном магазине Спид и по Станции Тернер с вопросами: «Кто знает ее любимый церковный гимн? Кто знает, какую цитату из Библии она любила больше всего? Кто знает ее любимый цвет? Кто знает ее любимую игру?» Первые два вопроса придумала Спид, два последних — Дебора.

Как-то раз Спид и Уич пригласили бывшую ассистентку Гая — Мэри Кубичек — на мероприятие в подвале баптистской церкви «Новый Силом» на Станции Тернер, чтобы она рассказала о том, как выращивала клетки HeLa. Мэри стояла перед аудиторией на маленькой сцене, закутанная в шарфы, она нервничала и плохо видела, а дальние родственники Лаксов и местные жители, не являвшиеся родственниками Генриетты, выкрикивали из зала вопросы, желая узнать, кто нажил деньги на клетках, и запатентовал ли их Гай.

«О, нет, — отвечала Мэри, переминаясь с ноги на ногу. — Нет, нет, нет… тогда невозможно было патентовать клетки». Она пояснила, что в пятидесятых годах никто и представить себе не мог, что когда-нибудь такие вещи будут возможны. По ее словам, Гай раздавал клетки бесплатно, на благо науки.

По залу прошел недовольный ропот, и напряжение росло. Одна женщина встала и сказала: «Эти клетки вылечили меня от рака. Будь у меня клетки, которые могли бы помочь кому-нибудь, как ее клетки помогли мне, я бы сказала: Бери!» Другая женщина заявила, что она по-прежнему убеждена, что Гай запатентовал клетки, и затем крикнула: «Надеюсь, в будущем это смогут исправить!» Взволнованная Дебора суетливо бегала по залу и говорила всем, что это ее мать вылечила рак и что всем следует успокоиться. Затем она попросила Мэри рассказать, как во время вскрытия та увидела покрашенные красным лаком ногти на ногах Генриетты — об этом Дебора прочла в книге Голда. Мэри так и сделала, и в зале повисла тишина.

Пока Спид с помощью жителей Станции Тернер собирала воспоминания о Генриетте, Уич писала письма одно за другим, пытаясь добиться признания вклада Генриетты и привлечь спонсоров к финансированию музея. Ее старания не прошли даром: сенат штата Мэриленд отправил ей постановление, отпечатанное на красочной бумаге: «Да будет всем известно, что сенат Мэриленда передает свои искреннейшие поздравления Генриетте Лакс». 4 июня 1997 года член палаты представителей Роберт Эрлих-младший заявил в Палате представителей США: «Уважаемый спикер, я встаю, чтобы отдать дань уважения Генриетте Лакс». Он поведал конгрессу историю Генриетты и произнес: «Миссис Лакс не получила признания как донор этих клеток». По его словам, пришло время изменить это. Именно здесь, как все полагали, на сцене должна была появиться больница Хопкинса.

Этим занималась Уич: она написала подробное письмо на трех страницах Уильяму Броди — тогдашнему президенту больницы Джона Хопкинса. В письме она называла Генриетту «невоспетой местной героиней», объясняла важность клеток HeLa и цитировала слова одного историка, назвавшего судьбу HeLa «одной из самых драматичных и важных историй в исследованиях медицинского учреждения Джона Хопкинса». Еще она написала: