Бессмертник

– То есть ослушаешься?

Всякий-разный не нашёлся, что на это ответить. Стражник был прав. Если прикажут, Шепелявый вынужден будет выполнить задачу.

– О чём и речь. – Бесцветный вывод ударил сильнее, чем если бы Брют орал, кидался стульями, пытался напасть. Страшнее всего была именно такая реакция, обречённо-спокойная.

– Я полносенный слен обсества, – пробормотал Шепелявый себе под нос. – Я не врезу людям.

Норе захотелось его обнять. Пусть он нечистый, меняющий тела, как Таиса меняла костюмы, но Нора не чувствовала в нём тёмное и злое существо, которое скрывалось в мороке или в лихорадке, что захватила подругу.

А Брют молчал. Нора могла только догадываться, что сейчас чувствовал стражник. За этот час, что они провели на кухне, Нора узнала подробности жизни Лада, события последней недели и все подробности, связанные с делом. На моменте гибели стажёра Брют замялся, свернул разговор. Девушка не стала уточнять, что именно случилось, почувствовала, что не стоит ковыряться в свежей ране.

– Нужно найти Ската Иваныча. – Брют обращался к Норе и ворону, на Шепелявого он даже не смотрел. – Если его не остановить, то он очень быстро избавит мир от ещё одного древнего рода, а заодно и от Стражи.

– Слушайте, – встрепенулась Нора. – Может, мы быстро скатаемся огород полить? А потом уже в этот ваш Лад, Ската Иваныча искать поедем?

– Ты на приколе? – Глаза Брюта стали что пять рублей. – Какой огород?

– Бабушкин, – ответила Нора. – На дачу съездить – час времени, а вот сколько мы с твоими проблемами промучаемся, это ещё неизвестно.

– С чего ты взяла, что мы идём вместе?

– То есть ты сейчас просто в воздух сказал, что надо сделать? – уточнила столетница. – К тому же ты не выглядишь как человек, которого можно отпустить одного.

– Я со столетницами дел иметь не хочу, – грубо сказал Брют.

– Будто мы с тобой хотим, – каркнул ворон.

– Ты дольше препираться будешь, – стояла на своём Нора. – Быстро огород польём и свободны. Если я не полью, меня бабушка сожрёт.

– Скорее накормит до заворота кишок, – поддержал рогатый ворон.

– Так себе идея умереть от перекорма, – согласилась Нора.

– Дурдом, – покачал головой Брют.

– Твой друг сказал, что это наша реальность, – улыбнулась Нора.

На слове «друг» Шепелявый встрепенулся и посмотрел на Брюта.

– Мне надо это переварить. – Стражник поджал губы. Неясно, что он имел в виду: признание Шепелявого или то, что дурдом – реальность.

– Пока вы катаетесь, – Шепелявый повернулся к Норе, – я поиссю, как мозно избавиться от Ската Иваныся. В Ладу его пости невозмозно убить.

– Ты не хочешь это Брюту сказать? – аккуратно уточнила девушка.

– Сейсяс он ничего от меня слысать не захосет, – грустно вздохнул Шепелявый.

– Р-раз это наша общая пр-роблема, – вклинился ворон, – значит, наша задача удер-ржать его от пр-рямой стычки с бывшим начальством.

Шепелявый кивнул.

– Не переживай. – Нора взяла демона за руку. – Ты сам говорил, что у него был тяжёлый день. Он примет этот факт, и вы сможете нормально поговорить.

– Осень на это надеюсь. – Шепелявый улыбнулся. – Ты хоросая столетниса, Брют это тозе сюствует. У него сюйка на людей. Сам есё не знает, а узе сюствует, кто есть кто.

– Это мы заметили, – согласился ворон.

– Я осень люблю зизнь. – Шепелявый словно решил оправдаться ещё и перед Норой. – Я её хоросо помню. А есё я хочу оставить после себя хоть сто-нибудь. Сто люди оставляют после себя?

– Память, – ответила Нора.

– Память, – согласился Шепелявый. – Память – это хоросо. Память – легальное бессмертие.

Шепелявый вдруг подорвался, пошарил по верхним полкам, подняв слой пыли. Проворчал, что надо бы убраться. Нашёл, что искал, и вернулся к Норе. В руках у него была маленькая странная бусинка с рогами и жутковатой мордочкой.

– Пусть будет тебе на память. – Демон вложил бусину Норе в руку.

Та кивнула и спрятала странный подарок в карман.

– Ты на свою дачу едешь? – послышался из соседней комнаты нетерпеливый вопрос от Брюта.

– Возьмите его с собой, – сказал Шепелявый.

Нора кивнула.

На улице уже вовсю жарило солнце. Вокруг цветов у подъезда жужжали пчёлы. Брют посмотрел на них и чему-то кивнул.

«Москвич-Святогор» был криво припаркован почти возле самых дверей, но никто не тронул машину. Ругались, обкладывали бранными словами, но обходили стороной. С заднего сиденья им улыбался игоша.

Нора села за руль, рядом примостился ворон, Брют без возражений сел назад и сразу заорал:

– Игоша в машине?!

Нора чуть не выпрыгнула, так высоко звучал голос стражника.

– Не голоси, мы в кур-рсе. – Ворон посмотрел на Брюта.

– У вас мёртвый младенец в машине?! – Тот не мог поверить своим глазам.

– Ну да, – буднично сказал ворон. – Удобно, знаешь ли, вместо сигналки.

Нора покачала головой и завела машину.

– Отбитая парочка. – Брют пристегнулся и вжался в стенку. Игоша сидел возле его ног и хлопал огромными глазами. – А на даче у вас что? Водяной в канаве? Зачем туда так рваться?

– Бабушка очень много сил вкладывает в огород, – объяснила Нора. – Попросила полить растения, пока она на экскурсию катается. Обидно, если всё на такой жаре засохнет.