Бессмертное море (ЛП)

Она выпятила подбородок.

— Относительно Зака, да.

Если он скажет ей, она вышвырнет его вон. Он пожал плечами.

— Я хочу узнать своего сына.

— Любые отношения у вас с Заком должны быть по его выбору.

Он восхищался ее решимостью защитить свою семью, хотя у него не было намерения мешать ей.

— И ты доверяешь его мнению.

Она покраснела.

— Нет. Это означает, что я не доверяю твоему.

— Пока я был внутри тебя, — прошептал он в основном для удовольствия, чтобы увидеть, как вспыхивают ее глаза.

— Тогда я была глупа. Сейчас я не буду такой глупой. Не тогда, когда безопасность моих детей поставлена на карту.

Он был раздражен.

— Я не охочусь на детей.

— Я говорю не о физической опасности, — сказала она. — Но они эмоционально уязвимы. Зак переживает трудное время прямо сейчас. Я не хочу, чтобы ты запутал его еще больше.

— Может быть, я понимаю мальчика лучше, чем ты думаешь.

— Если бы я не рассматривала эту возможность, мы бы сейчас не разговаривали, — сказала она откровенно. — Но по-настоящему ты не знаешь его. Ты не воспринимаешь его как личность.

— Конечно он — личность. У меня есть только один сын.

— Послушай себя. «Один сын». «Мальчик». У него есть имя. Ты мог бы попробовать использовать его время от времени.

Он уставился на нее, как ни странно, он пришел в замешательство. Он когда-либо называл мальчика по имени? Он не мог вспомнить. Он не был уверен, почему это должно его волновать. Ее волновало. Элизабет. Ее страсть освещала ее изнутри, пока она лучилась материнским теплом и гневом. Яркая. Желанная. Опасная. Чтобы отвлечь ее, чтобы удовлетворить свои желания, он приблизился к ней, подталкивая ее спиной к раковине.

— Закари, — он сказал неторопливо. Он положил руки на стол, удерживая ее бедра, наблюдая дикие удары ее пульса под челюстью. — Элизабет.

Опустив лицо к ее шее, он вдохнул резкие ноты ее раздражения, сладости ее возбуждения. Он придвинулся еще, дразня ее своим телом, позволяя ей почувствовать, как она на него действовала.

— Ты довольна? — подразнил он ее.

Она резко вдохнула, ее грудь вздымалась, он поднял голову и коснулся губами ее открытого рта. Он почувствовал вспышку жара, триумфа, восхитительного трения, прежде чем ее пальцы напряглись на его руках, и она укусила его нижнюю губу. Сильно.

Он дернул головой. Рыча, он встретился с ней взглядом. Ее глаза были темными и большими, а рот — решительным. Он был достаточно уверен в ней, в его собственном умении и опыте, чтобы полагать, что все еще может получить ее. Он почти снова поцеловал ее. Но она остановила его, ударяя ладонью в грудь.

— Мое удовлетворение — не проблема. Мы говорим о Заке. Он на первом месте.

Конечно, мальчик был на первом месте. Иначе Моргана здесь не было на этом острове.

Он подался немного назад, его губы дрожали, его телу было тесно.

— И?

— И. — Ее дыхание вырвалось коротким и дрожащим.

— Любые личные отношения между нами, любые физические отношения — все усложняют.

Нетерпение лизнуло его.

— Без наших отношений в физическом смысле… Закари, — сказал он осторожно, — не существовал бы.

— Тебя не особо волновало его существование. Только несколько дней назад.

— И ты держишь это против меня. Используешь это против меня.

Она открыла рот, чтобы возразить.

— В значительной степени.

Удивление на мгновение лишило его дара речи. Удивление и уважение.

— Не похоже, что у тебя есть прекрасный послужной список торчания поблизости, — продолжала она. — До тех пор, пока я не буду уверена, что ты не навредишь Заку, будет лучше, если все будет делаться медленно. Наши отношения начинаются и заканчиваются им.

Сильные слова. Она была сильной женщиной.

«Но уязвимой», — подумал он.

Он осмотрел ее лицо. Ее взгляд был ясным и бесстрашным, ее щеки пылали чем-то, возможно, это был гнев. Но под углом ее челюсти, он снова поймал, то крошечное, предательское трепетание пульса.

— Ты защищаешь мальчика? — пробормотал он. — Или себя?

Сердце грозило вырваться из ее груди.

«Ты защищаешь мальчика? Или себя?»

«Обоих», — подумала она отчаянно.

— Конечно, Зака.

Ну, это было наполовину верно, не так ли? Она оттолкнула Моргана со своего пути бедром и открыла дверь морозильника. Она должна была получить контроль над ситуацией и собой.

— Дети ждут десерта. Почему бы тебе не отнести им мороженое, пока я делаю кофе?

Она сунула ему коробку. Его брови поползли вверх.

— Ты доверяешь мне побыть одному с твоими детьми?

Не по-настоящему. Но она доверяла себе остаться с ним наедине еще меньше.

— Я думаю, что вы можете пообщаться друг с другом без присмотра несколько минут, — сказала она, ее тон был сухим, как и его.

Она поменяла бумажный кофейный фильтр, пытаясь игнорировать бег крови и дрожь рук. Она была не такой женщиной, которая дрожала от желания. Не обычно. Не с момента встречи в Копенгагене. Может быть, стресс и воздержание, наконец, добрались до нее. Или может быть Морган.

Он поставил мороженое на стол и подошел к ней сзади, придвигаясь тихо и слишком близко.

— Я не закончил. Я хочу тебя.