Бессмертное море (ЛП)

Она уже устала ждать, устала думать. Она хотела почувствовать что-то, кроме ответственности и одиночества. Может быть, Морган не даст ей то, что ей нужно в долгосрочной перспективе. Но он точно даст то, чего она хотела в этот вечер. Она больше не была наивной двадцатиоднолетней девушкой, мечтающей о приключении, больше не полная надежд невеста о «жили они долго и счастливо». Она покончила с мечтами. Сегодня вечером она возьмет то, что она могла получить: нежность, доверие, общение, секс.

Ее сердце трепетало. Морган мог дать ей это.

Кончиками пальцев она исследовала его, изучала его строение. Гладкий, а потом грубый, холодный, а потом горячий, шелковисто гладкий и твердый как камень. Она потерлась щекой о его живот. Ей нравилось, как он пах, мускусный и мужской.

Резко выдохнув, он поймал ее за запястья и убрал ее руки от своего тела.

Пораженно, она подняла голову. Она не могла видеть его полностью. Только тело, гладкое, сильное и бледное в ночи, блеск его глаз, вспышку медальона на груди.

Они снова были в Копенгагене.

Она оттолкнула эту мысль. Нет, они не там. На сей раз она знала то, что она делала. Она знала его.

— Я хочу тебя. — Его низкий голос эхом отозвалось в ней.

Она задрожала как скрипичная струна в темноте.

«Сознательно», — она улыбнулась.

— Тогда возьми меня.

Он накинулся. Небо качнулось, и ее мир наклонился, когда гамак опустился и поднялся как лодка в бурю. Его руки, его рот, пронеслись везде, быстрые, горячие и даже немного грубый. Избитая чувствами, насыщаемая удовольствием, она могла только держаться и отвечать. Она услышала свой крик, когда водоворот потащил ее. Ее тело выгнулось, ее пальцы сжались на веревках. Учащенный пульс бился в ее крови.

Возьми меня, сейчас же.

Она чувствовала его у входа в ее, жар к ее жару, сильное к ее мягкому. Ее глаза закрылись.

— Будь со мной, — потребовал он. — Элизабет.

Его приказ вытащил ее из глубин. Она открыла глаза и увидела его над собой, лунный свет струился по его плечам, его лицо было темным пятном, любовник из ее фантазии во плоти, двигался в ней, погружался в нее. Реальный. Здесь. И сейчас.

Толчок сжал мышцы ее живота, бросил ее на другую вершину. Ее короткие ногти впились в его бока, когда он входил в нее, когда она встречала его, толчок к толчку, удар к удару. Она уперлась ногами опору гамака, его твердые руки впивались в ее бедра, он вгонял себя в нее, сильно и неустанно как море. Она промокла, была избита, сметена. Пока долгий оргазм не прокатился по ней как волна и не забрал их обоих.

Глава 12

Зак открывал коробки, выставляя банки с супом, почти всю свою первую смену. Взяв пистолет с ценниками, он клеил числа на банки: два-шестьдесят девять, два-шестьдесят девять, два-шестьдесят девять. В Бакалее Вайли на кассе не было сканеров.

— Они не нужны, — объяснил Джордж Вайли ранее тем вечером, когда они перетаскивали картонные коробки из задней комнаты. — Я знаю свой магазин. Это не Америка, сынок.

Он имел в виду материк.

«Я не ваш сынок», — подумал Зак.

В мозгу вспыхнуло воспоминание — Морган, высокий и широкоплечий, стоящий слишком близкий к его матери в зале. Его мама выглядела странной, не как мать, ее щеки были слишком розовыми, а глаза — слишком яркими.

Грудь Зака сжимало, как будто он бежал. Он отщелкал пистолетом еще один ряд банок. Два-шестьдесят девять, два-шестьдесят девять, два-шестьдесят девять, и готово.

Выпрямляясь, он передвинулся старые банки вперед, чтобы их было видно. Вайти называл это — чередовать ассортимент.

Работа была физической. Бессмысленной. Зак не должен был думать, просто следовать инструкциям. Ему нравилось это — работать в одиночку. В начале смены он должен был помочь мистеру Вайли перенести коробки от послеобеденной доставки к соответствующим стеллажам. Но теперь Вайли выставлял товар в передней части магазина. Он был неплохой, даже если он был тучным и лысеющим папой Стефани.

Папа Зака, его настоящий папа, Бен, начал терять волосы еще до химиотерапии. Это видно по фотографии, по этой темной, W-образной линии волос выше высокого лба и теплых карих глаз. Детали лица его отца исчезали, размывались со временем, накладывались изображениями его болезни. Зак больше не был уверен, что он помнил, а что восстанавливал по фотографиям.

Фотография его папы была приклеена к шкафу, она была сделана, когда они ездили на рыбалку в Холден Бич, Заку тогда было десять лет. Отец обнимал его одной рукой за плечи, и они, прищурившись, смотрели в камеру и улыбались. Волосы Зака были скрыты под бейсболкой, а кожа была загорелой и золотисто-коричневой. Они выглядели родственниками, как отец и сын. Но когда Зак посмотрел на себя в зеркало этим утром, он увидел не лицо Бена. Он увидел Моргана.

Трясущимися руками, он схватил банки и поставил их обратно.

— Последний проход, — сказал Вайли позади него.

Зак сжал руку на небольшой банке куриного супа, два-шестьдесят девять. Он сделал выражение лица нейтральным, прежде чем обернулся.

— Да, сэр.

— Ты хорошо поработал сегодня. Закончим пораньше.